— Теперь, — сказал Наби-Син, припоминая уроки учителя,— выучи слоги: знак ноги — это «ду, гин, губ, гуп, ра, тум»; знак звезды...
— Набия, остановись! Я не понимаю, какие слоги. И как можно один знак читать по-разному?
Наби-Син растерялся. Он вызубрил много знаков и умел их читать, но он не знал, как объяснить Залилуму, что одним и тем же знаком можно писать и целые слова и различные слоги.
— Так говорил нам учитель, — ответил Наби-Син.
— Набия! Мне никогда не выучиться читать, я не могу запомнить знаки, они все одинаковые, а читают их по-разному. — Залилум грустно опустил голову. Нет, не найдет он «свою» табличку, не вернется домой.
— Да ты не огорчайся, Залилум, — утешал его Наби-Син. — Мне тоже сразу трудно было. А теперь слушай, как я читаю.
И, взяв табличку, Наби-Син начал говорить нараспев, стараясь подражать интонациям учителя:
Хаммурапи прославил на вечные времена Величие своей власти. Хаммурапи — царь, могучий воитель, Сокрушитель своих врагов. Он как ураган во время битвы. Он унизил страну своего врага. Он уничтожил всякое сопротивление И положил конец восстанию. Он сокрушил вражеские силы, Точно глиняные статуи. Он преодолел препятствия Непроходимых гор.Наби-Син кончил.
— Ну, теперь будем говорить вместе: «Хаммурапи прославил...» — начал он.
Залилум молчал.
— Да что же ты? Говори...
— Не буду говорить. Не хочу играть в школу...
— Ну, не хочешь в школу, другое что-нибудь придумаем.
— Не надо другого. Ничего мне не нужно...
— Да что ты такой скучный сегодня? Ничего не хочешь!
— Мать ко мне приходила, — тихо ответил Залилум.— Отец умер. Как они теперь жить будут?
Наби-Син с участием посмотрел на товарища:
— Отец?
Залилум кивнул головой. Наби-Син огорченно вздохнул:
— А ты же у нас живешь. Ведь тебе не плохо, никогда голодным не ходишь. Ты всегда с нами будешь.
Залилум ничего не ответил. Опять Набия говорит так, будто Залилум никогда от них не уйдет, вечно будет рабом.
«Нет, — подумал Залилум, — после того как убежал Хизату, я знаю, что мне делать. Бежать и никогда не возвращаться сюда...» Но вслух он этого не сказал.
— Я пойду, — прошептал Залилум и встал.
Наби-Син не удерживал его, он понимал: у Залилума большое горе.
— Иди! Не плачь, Залилум. Мы всегда будем с тобой. Я твой друг, я не позволю тебя обижать.
Залилум вышел.
Вдруг Наби-Син услыхал из соседней комнаты голос отца. Но что это? С кем он разговаривает? Учитель! Наби-Син похолодел. Зачем он пришел? Вчера Набия не выучил урока, сегодня не ходил в школу!.. Учитель пришел жаловаться на него отцу, и отец не возьмет его с собой в Мари! Все пропало... Никто ему не поможет! Наби-Син едва удержался от слез.
— Набия! — позвал Белидинам сына.
Мальчик вошел опустив голову.
— Учитель говорит, ты не учишь уроков, плохо пишешь, не можешь рассказать на память, что написано на табличке, — строго сказал отец.
Наби-Син молчал. Губы у него дрожали, он не мог проговорить ни слова. Но тут учитель вмешался в разговор:
— Вчера он не знал урока, я побил его плетью. А сегодня Наби-Син совсем не явился в школу. Я пришел к тебе, Белидинам, с жалобой на него. Накажи сына. Пусть он слушает учителя и учит уроки, тогда он будет ученым человеком.
Белидинам нахмурился и сурово посмотрел и на учителя и на сына. Отец рассердился на Наби-Сина за то, что он плохо учился. Белидинам был недоволен учителем, который посмел ударить его сына, наследника богатого купца. Надо поставить на место бедного учителя и показать ему, с кем он имеет дело, кого обучает.
Белидинам пригласил учителя пообедать с ними. Он позвал жену и распорядился, чтобы приготовили угощение. Через некоторое время их позвали, и Белидинам с сыном и учителем вошли в комнату, где был накрыт стол. В высоком кувшине налито холодное пиво; в корзинке лежали фрукты — яблоки, груши; в глиняной миске было редкое угощение — кусок жирной баранины. Даже в таком богатом доме, как у Белидинама, мясо подавали лишь несколько раз в год, потому что его трудно было сохранять. Но отец ничего не пожалел, чтобы показать учителю, с каким богатым человеком тот имеет дело.
Все сели за стол. Отец и учитель — на складные стулья с сиденьем из толстой ткани, мать и Наби-Син — на скамейки. В комнату вошел Залилум. Он принес кувшин с водой и глубокую чашу, чтобы хозяева вымыли руки перед обедом. Прежде всего мальчик подошел к Белидинаму, но тот указал на учителя.
— На прошлой неделе я был у родителей Кулалума, — сказал учитель, подставляя руки под холодную струю и вытирая их полотенцем. — Там мне прислуживал сам Кулалум. Он и на руки мне поливал воду и кушанья подносил.
Наби-Син хотел встать и заменить Залилума, но отец взглядом остановил его.
— В доме у Кулалума немного слуг. Ведь отец его — простой писец, поэтому учителю прислуживал ученик. Ну, а у нас дома, слава Мардуку, достаточно и слуг и рабов, и мой сын никому не должен прислуживать!
Учитель, опустив глаза, принялся за еду. После мяса подали горох с чесноком, бобовую кашу, посыпанную зеленой пахучей травкой, и, наконец, мучные лепешки, сваренные в финиковой патоке. Учитель с удовольствием ел жирные и остро приправленные блюда, запивал их холодным пивом.
А Белидинам в это время расспрашивал о занятиях, об успехах Наби-Сина, советовался, как исправить почерк сына.
— Правда, Наби-Син не будет писцом, как Кулалум,— прибавил Белидинам, — но, когда мальчик вырастет, ему придется вместе со мной вести большую торговлю и тогда ему понадобится и уменье писать и хороший почерк.
— Для этого надо прилежно готовить уроки и не опаздывать в школу, — заметил учитель.
— Это верно, — согласился Белидинам. — Только не всех учеников нужно одинаково учить. Одним помогает плетка, другим вовремя сказанное слово.
Учитель понял намек. С сыном богатого купца надо обращаться осторожно; даже если он виноват, его нельзя наказывать, как других ребят.
Обед был окончен. На прощанье Белидинам подарил учителю кольцо и новый плащ из узорной ткани с бахромой.
Учитель надел кольцо на палец, бережно сложил плащ, низко поклонился купцу и поблагодарил за подарки.
Прощаясь с учителем, Белидинам сказал, что он уезжает на днях в Мари и Наби-Син поедет с ним, так что мальчик пропустит занятия. Учитель обещал заниматься с Наби-Сином отдельно.
— Смотри только, слушайся меня и прилежно учись, — сказал он на прощанье Наби-Сину. — Тогда ты будешь лучшим учеником в школе и вырастешь хорошим помощником своему отцу.
Теперь Наби-Син поверил в то, что он действительно поедет с отцом, что разговор, услышанный ночью, не приснился ему и что отец простил ему плохое поведение в школе и не оставит его дома.
Отъезд был назначен на другой день. Весь вечер прошел в сборах в дальний путь. Во дворе, около накалившейся печки, сидела старая рабыня. Она доставала из большого глиняного горшка кусочек теста, делала плоскую лепешку и ловким движением кидала ее в печь так, чтобы тесто прилипло к стенке. Готовые румяные хлебцы уже горой лежали на блюде около печки. На кухне тоже пекли и варили, готовили провизию на дорогу; слуги бегали из комнат во двор, на кухню и обратно в дом, укладывали вещи, увязывали тюки. Больше всех суетились Наби-Син и Залилум. Наби-Сину казалось, что он помогает собираться в дорогу. Залилум надеялся, что, когда уедет хозяин, легче будет убежать. Наконец сборы были окончены, все легли спать.
ПОБЕГ