— Будь аккуратней, дорогой, — ответила Катя, сделав глоток розового шампанского. — И без обмана. Ты сам понимаешь, у меня больной сын на шее. Нельзя рисковать последними сбережениями.
— Катюха, о чем речь? Как говорят у нас на Кубани: «Шашкой не успеют махнуть, как все будет сделано».
Следующим был зал с персидским ковром на полу. За деревянным столом сидел худощавый болезненный парень и читал книгу. С кухни доносился звон и лязг посуды. Потом он стих и послышался женский голос:
— Может быть, нам продать особняк, сынок?
Парень со злостью отшвырнул книгу и закричал:
— Ты уже достала меня со своими проблемами!
— Но, сынок, кто еще меня поддержит, если не ты?
— Нет, мать, разбирайся сама. Меня тошнит уже от всего этого! Я точно уйду из дома.
— К кому? Кому ты нужен, кроме матери?
— Ничего. Найду кого-нибудь. Я уже взрослый.
Катя поняла, что увидит дальше. Ей не хотелось больше ничего видеть. Ее ноги поплелись обратно. Она подошла к женщине-смотрителю и спросила:
— А можно посмотреть все с самого начала? Хочу понять кое-что.
Женщина поправила луковку на голове и сказала:
— У Вас мало времени. Выберите что-то одно. Одну сцену на выбор.
— Одну? Тогда…
— Это сцена номер шесть. Идите мимо той комнаты, откуда Вы начали, и когда увидите табличку с номером шесть, заходите.
Катя снова прошла мимо отца, неподвижно лежащего в реанимации, и направилась вдоль по коридору, к двери с номером шесть.
— Никогда бы не подумала, что эта встреча будет так называться.
Катя дошла до нужной двери и, открыв ее, увидела четверых людей. Двоих взрослых и двоих детей лет пяти. Взрослые судачили о чем-то бытовом, а дети внимательно рассматривали друг друга. Мальчик подошел ближе на несколько шагов и протянул девочке камушек.
— Что это? — недоверчиво спросила девочка.
— Камень. Я его сам нашел. Правда, красивый?
Девочка повела плечами.
— Так себе. Видела и красивее.
— Хочешь, возьми себе?
Девочка покрутила его в пальчиках и положила камушек в карман.
— Спасибо. Тогда вот возьми жвачку мятную. Она очень вкусная и можно надувать пузыри, какие захочешь. Смотри.
Девочка надула большой розовый пузырь и лопнула его.
— Спасибо, — ответил мальчик, рассматривая в руках диковинный подарок.
Родители закончили спешный разговор и потащили детей в разные стороны. Те держали своих мам за руки, повернув друг к другу головы. Потом мама девочки увидела в руках дочери какой-то грязный камень и выбросила его в траву. Девочка еще раз оглянулась назад, но мальчик и его мама уже зашли в подъезд.
Катя вышла из комнаты. Она хотела плакать, но плакать было нечем. Вернувшись обратно в палату, где лежал отец, старуха вновь села на табурет и посмотрела на свою слежавшуюся кожу.
— Да, Максим, камушек-то я тот не сохранила. Совсем забыла про него.
Вдруг резко погас свет, включились резервные огни. Где-то в подвале заработали генераторы. В наступившем сумраке реанимация стала больше похожа на рубку космического корабля, с десятками мониторов и мигающих лампочек.
Катя испуганно оглянулась по сторонам и увидела, как за наблюдательным стеклом кто-то стоит. Старуха вгляделась в лицо, но не смогла узнать человека. Катя встала с табуретки и подошла к стеклу, но тот, кто стоял за перегородкой, рванул в темноту.
— Куда ты? Стой! Я лишь хочу поговорить!
Екатерина Валерьевна открыла дверь и вышла из реанимационного бокса. Никого не было, только послышался звук закрывающихся лифтовых дверей. Катя пошла на звук, пытаясь привыкнуть к темени, но зашла куда-то не туда. Вернулась.
Прошла еще немного и увидела светящуюся табличку. Лифт. Подошла ближе и нажала на кнопку вызова. Когда лифт поднялся, она зашла внутрь и стала искать кнопки, но тут двери закрылись, и она почувствовали резкий спуск вниз. Старуха сползла на корточки.
— Это сколько же этажей в здании, что так долго едет лифт?
И только она это произнесла, как двери открылись. Посмотрев вперед, старуха ничего не увидела. Протерла глазницы в надежде убрать белесую пелену, но это не помогло. Под водой черпать воду бессмысленно.
Катя нащупала перед собой пространство и сделала неуверенный шаг. Постояла немного. Отдышалась. Хотелось курить. Очень хотелось курить. Ее легкие, наконец, вспомнили, что она уже несколько дней не видела ни капли никотина извне. Ни капли смолы. Она сделала еще несколько шагов вперед и ударилась обо что-то ногой.