— Ах-ха-ха-ха! — заржал Световик. — Бля-я-я-я! Ха-ха-ха!
— На колени, сука! На колени встал! — разорался Усач. — Быстро, говно, на колени!
— Ухо-хо-хо-хо! — Световик упал лицом в стол и принялся долбить по нему кулаками.
— Да заткни ты свою пасть, синяк! Ты глухой?! Лег на землю! Лег, или я тебе башку прострелю!
— Стрельни ему в ногу, — сказал Сморкач, судя по всему, главный.
— А? — Усач прекратил бить Ямато и посмотрел на босса. — В смысле?
— Ты выглядишь жалко, а этому фраеру, кажется, вообще похер. Смельчак, бл*ть! Прострели ему колено! Тогда он и сядет, и ляжет, и даже раком встанет, если захочешь!
В гараже повисла тишина. Усач отошел от Ямато на пару шагов и направил пистолет в ноги. В свете прожектора Ямато видел, как тот побледнел. Световик отхлебнул пива, наклонился и замер, глядя на Усача.
— Но мы же вроде хотели… Может лучше руку ему сломать?
— Стреляй, ссыкло! Иначе так и будешь на побегушках у старших бегать!
Усач проглотил слюну и расправил плечи. Рука с пистолетом по высокой амплитуде ходила вверх и вниз, делаясь с каждой секундой всё тяжелее.
— Давай, давай, — прошептал Световик.
— Выстрел в спальном квартале, когда до полуночи ещё больше трех часов — не лучшая идея, — сказал Ямато.
— Наверное он прав, да? — покрывшийся потом Усач с надеждой посмотрел на главаря.
— Он прав! Ах-ха-ха-ха! — Световик отхлебнул пива, но не сдержавшись выплеснул его на пол. — Ну ты и лох! У тебя терпила прав! Вызови ему такси!
— Закройся!
— Стреляй, — сказал главарь, не сводя глаз с глаз Ямато.
В дальней части гаража что-то громыхнуло. Открылась дверь в прикрытую старыми покрышками подсобку, оттуда выскочила девчонка:
— Ребята, вы чего?! Не надо стрелять!
Присмотревшись, Ямато узнал в ней Ацуко — местную хулиганку, обидевшуюся на Ямато за то, что он не взял выигранную сотню. Дебильный грабеж теперь обретал логичное объяснение.
— Привет, Ацуко, — сказал Ямато.
— Прив…, - замялась она, словив его взгляд, а затем вновь оживилась. — Нужно его просто наказать, за то, что он…
— Ты чего выперлась, дура?! — крикнул на неё Сморкач. — Я тебе что — громила на час?! Фраер решил из себя крутого строить! Ты посмотри, какой он смелый?! Хер он что поймет, если мы не объясним ему со всей серьёзностью!
— Не надо стрелять, — Ацуко помотала головой. — Давайте, вы его побьете, а он попросит прощение?
— Девочка, ты вообще понимаешь, куда лезешь? — спросил Световик. — Тут дяди ведут взрослые разговоры и принимают взрослые решения. Ты сама хотела, чтобы мы твоего фраера помяли. Теперь дороги назад нету! Стреляй, Усач, не будь ссыклом!
— Мы же договаривались! — Ацуко повисла на руке у главаря.
— Отвали! — Сморкач дернул плечом, Ацуко упала на пол. — Не зли меня, а то и тебя вместе с ним продырявим!
— Только тебя не в ногу, ах-ха-ха-ха! — Световик допил пиво и швырнул бутылку в стену. — Продырявим, но не в ногу! Ах-ха-ха! Понял, да?! Понял?!
Потирая ушибленный Затылок, Ямато посмотрел на испуганную Ацуко. Мысль о том, что звук выстрела могут услышать, плотно засела в голове у Усача. Он выцеливал ноги Ямато, но то и дело поглядывал на дверь, а порой и прислушивался — не ходит ли кто-то снаружи. Световик достал из-под стола вторую бутылку. Его забавляло видеть испуганную девчонку и такого же испуганного Усача. Он принялся хлестать из горла с двойным усердием и быстро влил в себя половину. Ацуко стояла у стены, косилась на Ямато и, как настоящая защитница, просила сломать Ямато палец: «Можете руку, если пальца недостаточно, только не стреляйте!». Теперь она говорила шепотом и вставляла слова, только когда утихали наставления Сморкача. Того бесили бесстрашные глаза Ямато. Он приходил в бешенство и предлагал теперь прострелить уже обе ноги, а затем и вовсе — настаивал раздробить колени, чтобы: «Возомнивший себя крутышем выскочка, оставшуюся жизнь ездил в коляске или ходил с костылями». Световик рыгнул и сказал, что прирежет Ямато прямо в гараже, и тогда они все станут соучастниками убийства, если: «Прямо сейчас ты, ссыкливое чмо, не выстрелишь ему в ногу!». На глазах у Ацуко проступили слезы, но тронуть раскаленного главаря она больше не осмелилась. Световик мял в руках бутылку, расплескивал пиво на пол и менялся каждую минуту: то дико хохотал, тыча пальцем в Усача, то становился без эмоциональным и постукивал по столу рукояткой выкидного ножа.