Вспоминая своё состояние того времени, я не могу представить, как я могла быть такой слабохарактерной. Немногим позже я посвящу себя поиску справедливости - эта идея станет моим компасом, моим утешением, моим образом мысли. Однако Свобода существует только бок о бок с самоконтролем: как только мы теряем его, нам приходится искать того, кто бы управлял нами. В то время я не понимала этого, несмотря на ворох прочитанных книг. Это незнание было наиболее губительным.
Впервые я встретила Глобалиста через несколько месяцев после описанного отрезка моей "насыщенной" жизни. Закончив с грехом пополам учебу, и, так и не найдя в себе силы жить в обществе и взять ответственность за свою жизнь, не драматизируя и не вводя себя в стрессовое состояние, я решила бежать. Мой прежний путь отступления - фантазии, был перекрыт родителями, да и просто текущей ситуацией: закончив университет нужно приступать к работе,- одно это слово вызывало у меня боль в животе и панику. Поэтому я не придумала ничего умнее, как собрать рюкзак и одной отправиться в путешествие по стране, окутав эту дурацкую идею образами одинокого путника, непринятого отшельника и кого-то вроде бесстрашной амазонки. Моя фантазия сделала из этого унизительного побега романтический подвиг. Но её не хватило надолго-мой злейший враг, реальность, вновь ворвалась и смела все мои иллюзии напрочь.
Куда я отправлялась было неизвестно даже мне самой. Будучи все такой же глупой, но считая себя очень умной, я думала, что это путешествие даст мне жизненный опыт, благодаря которому в будущем я смогу справляться с тяготами бытия в городе. Мысли о том, что молодой девушке не стоит путешествовать одной, я гнала куда подальше. У меня высокая цель, а значит реальный суровый мир отступит. Никогда не позволяйте романтическим представлениям овладевать вами. Реальность остаётся реальностью, а люди остаются людьми несмотря на то, как вы их видите и что о них думаете. Настоящая жизнь сожрет вас, если не снимете розовые очки: только взглянув врагу в лицо, можно заметить, что не так уж он и страшен, несмотря на некоторые пугающие недостатки.
Выехав за границы города я, к собственному разочарованию, не почувствовала ни облегчения, ни радости. Оставаясь самой собой, я все ещё жила под гнетом нудных мыслей и старых установок. И все же тот день стал для меня моментом, когда я свершила первый смелый поступок, прорыв из царства мрачного существования. Утром я села на поезд, а вечером вышла на станции никому неизвестного маленького городка, численность которого во много раз уступала количеству людей в городе, где я прожила всю свою жизнь. Почему я решила сойти с поезда именно там до сих пор остаётся загадкой даже для меня самой. Интуиция, судьба, рок? В итоге не имеет значения.
Прогуливаясь со своим огромным рюкзаком на плечах, я увидела объявление на кофейне: "требуются официантки". "Что, если остаться здесь ненадолго?",- мелькнуло у меня в голове. Городок был совсем крошечный, но чистый, встречные люди не производили ни хорошего, ни плохого впечатления, что меня уже устраивало, а чуть дальше виднелось целое море деревьев. Позже выяснилось, что Город был построен прямо посередине большого, густого леса, который одновременно защищал горожан и представлял опасность: детей не выпускали за черту города - многие дочери и сыновья уже исчезли в этом царстве природы и первобытного величия.
Решившись, я толкнула дверь кофейни. Сверху что-то зазвенело, а перед собой я увидела аккуратный небольшой зал, с чистым плиточным полом, столиками из темного дерева, мягкими стульями и блестящими окнами. Теплый свет мягко ложился на поверхности окружающей обстановки, в воздухе переливался запах кофе, а я вдруг ощутила себя маленькой девочкой, способной искренне радоваться уюту и приятной атмосфере. В конце зала находились витрина с разноцветными пирожными и касса, за которой стояла девушка, примерно моя ровесница.
Стоит упомянуть об одной своей привычке, которую многие люди принимали как невежливость с моей стороны. При всей своей застенчивости, незнакомцев я рассматривала всегда очень пристально, не упуская ни одной детали, как бы изучая, пытаясь примерить на себя жизнь этого человека и разгадать, что же у него творится в душе. От моего внимания не ускользали ни морщинки, ни состояние ногтей, ни мелкие детали одежды. Однажды заняв позицию наблюдателя я уже не могла от неё отказаться. Человек же, подвергнувшийся такому досмотру, обычно начинал ощущать дискомфорт и я заведомо теряла его возможную симпатию к себе. Но что я могла поделать - любопытство, горячее желание представить себя кем-то другим, а не собой, рассмотреть как выглядит "нормальный человек" - это было сильнее меня.