К тому времени я работала в кафе уже три недели. И все это время меня не отпускало чувство нереальности, эфемерности этого места. Будто все, что здесь происходит, все люди, которые сюда приходят - просто игра воображения. Конечно, сказывалось долгое время моего одиночества и эскапизма. Криста не обращала на мои странные размышления никакого внимания: так как я считалась ненадёжной новенькой, все самые тяжёлые обязанности все ещё лежали на ней. Девушка приходила раньше меня, уходила позже. Как-то я спросила её откуда в ней такое рвение все делать идеально, если все равно мало кто обратит внимание на её усердие, а вот усталость у неё уже стала хронической. "Если что-то делаешь - делай хорошо,- сказала она,- иначе будет тошнить от самой себя, а это хуже, чем усталость".
Я поставила поднос на стол и улыбнулась гостю. Он же, не отрывая взгляда от перечницы, стоявшей перед ним, сказал:
-Вы здесь новенькая. И вы мне не нравитесь. Думаю, вы останетесь здесь надолго и нам придётся видеться довольно часто. Имейте в виду, я терпеть не могу людей, сующих нос не в свои дела.
Комок страха застыл в моем горле. Я оставила кофе на столе и молча отошла. А вот теперь все становилось действительно слишком абсурдным. Все будто бы ждали меня здесь задолго до того, как я вообще решила уехать из дома. Причём не просто ждали, но и успели сложить обо мне определённое мнение.
-Помоги Марте на кухне, она не успевает,- голос Кристы прозвучал для меня как горн. Пришлось отложить эти мрачные мысли. Со временем я стала понимать, почему Криста так держалась за работу: лучшего лекарства для человека не придумаешь. Особенно для грустного человека.
На кухне творился настоящий хаос. Несмотря на то, что посетителей кафе в этот час можно было пересчитать по пальцам одной руки, Марта пекла сразу тысячу изделий одновременно.
-Сегодня особенный день,- она повернула ко мне раскрасневшееся лицо и улыбнулась.- Придётся хорошенько поработать. Помоги мне, вот кусочки теста, нужно положить начинку и завернуть их в трубочки.
-А почему сегодня особенный день?- я осторожно начала выполнять порученное задание, уверенная, что все испорчу.
-Сегодня приезжает хозяин, Глобалист,- Марта даже отвлеклась от готовки, а её глаза заискрились нежностью.- Нужно встретить как полагается.
-Расскажи мне о нем что-нибудь. Мы ещё незнакомы и мне как-то неловко.
-Вот познакомишься и все узнаешь,- вдруг женщина захохотала.- Ну как все... Только то, что он расскажет. А рассказывает он немного. Совсеееем немного. Я сейчас поняла, что не могу сказать о нем ничего, совсем-совсем! Но это хороший человек. Тебе он понравится.
- А я ему?- я улыбнулась. Интересно, Глобалист тоже мистическим образом уже знает меня?
- Кому ты можешь не понравиться, ну что ты говоришь!- Марта одарила меня тёплым мягким взглядом.- Давай-ка делай трубочки и не отвлекайся. Их все любят, расходятся в момент. Спрос!- и она снова засмеялась.
В восемь вечера, уставшая, я вышла из кафе и направилась к большому серо- коричневому дому старой постройки, в котором снимала комнату. В квартире кроме меня жили Анна и её сын Аксель, примерно мой ровесник. Парень был по уши погружён в мир кино, целыми днями смотрел фильмы и бегал по городу с видеокамерой, приглашая всех подряд сняться в его ленте о выборе и судьбе. Мне он пророчил главную роль, когда допишет сценарий, а то, что он пытался делать сейчас, в его представлении называлось "подготовка к творческому процессу". Сосед мне сразу понравился: такое чувство, будто его не затронула вся эта сверхъестественная атмосфера города, он занимался своим делом и не поддавался тревожности как я.
Несмотря на уродство самого дома, квартира, в которой я жила была довольно уютной. Анна редко выходила из своей комнаты: все по хозяйству делал Аксель, а я так мало проводила времени дома, что не успевала найти недостатки в соседях и своём жилье. В целом меня устраивала такая жизнь. Несмотря на напряженную работу в кафе, я отдыхала, по крайней мере мысленно. Повторяющиеся ежедневно действия могут стать настоящими ритуалами, медитацией, если вы устали от лавины впечатлений и ненужной информации.
В тот день Аксель был не в духе: его настигли сомнения в собственном таланте и перспективах.
-Вот ты работаешь в кафе, приносишь реальную пользу людям,- говорил он, наливая мне чай.- А я что? Даже если я стану режиссёром и буду снимать кино - кому это нужно?