Здесь, наверное, уместен вопрос: каким образом Западная Европа, столь мало населенная в раннем средневековье, имела к началу XIV в. уже достаточно густое население. В главах III и VI указывалось, что, по имеющимся данным, к IV в. н.э. плотность населения в Галлии упала до приблизительно 2 чел./кв.км., и, очевидно, еще более снизилась в течение V-VIII вв. А в начале XIV века средняя плотность населения во Франции составляла, по оценкам французских историков, уже более 35 чел./кв.км. ([95] p.23) Но не случайно X-XIII века во Франции и в других странах континентальной Западной Европы считаются периодом демографического взрыва ([149] pp.120, 118). Как только население Западной Европы смогло преодолеть демографический кризис, продолжавшийся и в античности, и в раннем средневековье, то население начало очень быстро расти, и первые признаки этого роста появились в IX веке. Конечно, у нас нет никаких сколько-либо достоверных данных относительно темпов роста населения в Западной Европе в IX-XIII вв. Но что такое демографический взрыв, мы можем понять, например, из демографической истории Финляндии XVII-XX вв., о которой имеются достаточно точные данные. В начале XVII в. Финляндия находилась в составе Швеции и была для нее примерно тем же, чем сегодня является Аляска для США – малонаселенной второстепенной провинцией с холодным климатом. Население Финляндии в 1620 г. составляло 150 тыс. человек, то есть лишь 7% от всего населения Швеции (2 млн.). Однако к 1815 г. население Финляндии выросло уже до 1,1 млн., а к 1929 г. – до 3,6 млн. чел ([96] p.268; [152] p.225). Сегодня по количеству населения Финляндия лишь ненамного уступает Швеции. Таким образом, за три столетия быстрого роста (с 1620 г. по 1929 г.) население Финляндии, часть территории которой находится за северным полярным кругом[5], выросло в 24 раза. Соответственно, если речь идет о 4 или 5 столетиях демографического взрыва во Франции, Италии и Испании в IX-XIII вв., где климат намного более благоприятный и должен был способствовать более низкой смертности и большей продолжительности жизни, то рост населения в 20 или даже в 30-40 раз за это время вполне допустим.
Примерно такие же явления, судя по имеющейся информации, происходили и в Греции в первой половине I тысячелетия до н.э. Их результатом стала перенаселенность Греции – ее первые признаки появились уже в середине VIII в. до н.э., когда началась массовая эмиграция греков в колонии ([77] p.157). Другим результатом, как уже было сказано, стало быстрое развитие товарно-денежных отношений. Что касается приведенной выше цифры плотности населения (80 чел./кв.км.), одинаковой для античной Греции и для Северной Италии и Нидерландов позднего средневековья – это, конечно, совпадение, все три цифры взяты из разных источников и представляют собой совершенно независимо сделанные оценки. Но это совпадение лишний раз показывает, какую роль играла концентрация населения в развитии рыночных отношений: рост населения был и в других странах, но именно этим, наиболее густонаселенным, было суждено стать на первом этапе центрами формирующейся глобальной рыночной экономики[6]. Это также говорит о том, как много общего между этими явлениями, происходившими с интервалом в два тысячелетия.
Мысль о том, что экономическое развитие Западной Европы во II тысячелетии в значительной степени повторяло те процессы, которые происходили в античности, уже много раз высказывалась различными авторами, среди которых, например, такие известные историки и экономисты как Ф.Лот, Э.Майер, Т.Моммзен, Р.Пёльман, М.Ростовцев, Д.Хикс, И.Валлерстайн. Э.Майер, в частности, полагал, что в эпоху античности человечество прошло капиталистическую стадию развития, а ей предшествовал феодализм – в эпоху, описанную Гомером в «Илиаде» и «Одиссее» (конец II – начало I тысячелетия до н.э.). Т.Моммзен писал о капиталистах в Древнем Риме, Р.Пёльман – об античном пролетариате, социализме и коммунизме ([151] pp.72-73; [160] S.99-130; [182]). М.Ростовцев считал, что различие между современной капиталистической экономикой и капиталистической экономикой античности – чисто количественное, но не качественное, и писал, что по уровню развития капитализма и рыночных отношений античность сопоставима с Европой XIX-XX вв. ([219] S.334-335; [48] с.21) Д.Хикс писал о рыночной экономике в античности и проводил параллель между расцветом Афинского государства в V-IV вв. до н.э., с одной стороны, и расцветом Венеции, Голландии и Англии в XIII-XVIII вв. н.э., с другой стороны ([135] pp.61-63, 143-145). И.Валлерстайн писал, что до образования «европейской мировой экономики» во II тысячелетии н.э., в Римской империи в эпоху античности также существовала «мировая экономика» ([210] p.16).
5
И практически вся ее территория лежит к северу от 60-й параллели, которую, например, П.Шоню считал своего рода границей для нормального физического существования в XVII-XVIII вв. ([96] p.265)
6
Не случайно и то, что в последующем центр античной экономики переместился в Рим. По данным римских цензов, плотность населения в Римской республике в начале V в. составляла 120 чел./кв.км. ([79] p.136)