О текущем моменте», № 3(39) 2005 г.
Глобальная потребность наших дней — дебюрократизация власти и бизнеса и изкоренение паразитизма меньшинства на труде и жизни большинства
1. События 2004 и 2005 года в странах СНГ — в Грузии, на Украине, в Молдавии, в Киргизии, где под воздействием хорошо организованной извне стихии улицы произошёл крах первых постсоветских режимов, — заставили российские СМИ снова заговорить о якобы предстоящем разпаде РФ. Все говорят о неком разрушительном сценарии, который каким-то мистическим образом одинаково действует на всём пространстве бывшего СССР, и потому многие полагают, что разрушительные алгоритмы этого сценария окажутся вполне работоспособными и в России. При этом есть и те, кто подмечает определённое внешнее сходство «розово-оранжевых постсоветских революций» с буржуазной революцией (а равно антисоциалистической контрреволюцией) в Москве и Ленинграде в августе 1991 г. Однако в разсмотрение социальной алгоритмики кризисов первых постсоветских режимов публичные аналитики не вдаются. И в этом нет принципиальной разницы между Кургиняном, Павловским, Белковским и прочими, каждый из которых говорит о политике и политических проектах на своём «птичьем» языке, понятном только его почитателям [1]. В обществе же есть потребность в том, чтобы о политике и политических перспективах говорили на языке (т.е. в терминах), достаточно понятном всем.
2. Поскольку во всех упомянутых случаях на улицах действовали толпы, а рухнувшие режимы были по существу кланово обособившимися от общества бюрократическими, то начнём разсмотрение проблематики и перспектив с внесения определённости в ответы вопросы о том, что такое «толпа», и что такое «бюрократия» как социальные явления.
В разных наших работах мы неоднократно приводим определение социологического термина «толпа», данного В.Г.Белинским:
«Толпа — собрание людей живущих по преданию и рассуждающих по авторитету».
Т.е. для толпы характерно бездумье и безволие её участников, и соответственно полная политическая слепота и безответственность за последствия своих действий.
Одно из наиболее развёрнутых пояснений того, что представляет собой «бюрократия», дал К.Маркс:
«Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Её иерархия есть иерархия знания. Верхи полагаются на низшие круги во всём, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всём, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение. (…) Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в её собственной среде её иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру (обществу) — её замкнутым корпоративным характером. Открытый дух государства, а так же и государственное мышление представляется поэтому бюрократии предательством по отношению к её тайне. Авторитет есть поэтому принцип её знания, и обоготворение авторитета есть её образ мыслей. (…) Что касается отдельного бюрократа, то государственная цель превращается в его личную цель [2], в погоню за чинами, в делание карьеры» (К.Маркс. “К критике гегелевской философии права”. Сочинения его и Ф.Энгельса, изд. 2, т. 1, стр. 271 — 272).
Как видно из сопоставления обоих определений, определение социологического термина «толпа» В.Г.Белинским интересно тем, что оно подводит итог не только по существу во многом правильному определению «бюрократии» К.Марксом, но является и характеристикой всех без исключения внутриобщественных
Однако определение К.Марксом социального явления «бюрократии» не полно, возможно потому, что он дал его на основе наблюдения за деятельностью более или менее управленчески дееспособной бюрократии XIX века в Германии, Великобритании, Франции. Из марксова определения выпало главное по существу характеристическое свойство бюрократии:
Для бюрократии документооборот, деловая переписка и обмен мнениями в устной форме (по телефону, «в кулуарах» публичных мероприятий и «келейно») представляется реальным делом, а самo дело представляется чем-то производным от директив и документооборота и потому куда менее значимым, чем документооборот, который является носителем истины «в последней инстанции»