Пора признать, что теперь наряду с глобальными информационными полями, позволяющими действовать на сознание людей поверх государственных границ, в мире образовались и другие глобальные поля, открывающие возможности аналогичных действий в отношении материальных факторов человеческого существования. Это означает, что мы являемся свидетелями нового процесса формирования глобальной власти, отличающейся от ее традиционных форм принципиально новыми технологиями дистанционного воздействия и латентными формами проявления.
Надо сказать, человечество еще не осознало полного значения этого нового явления и его долгосрочных последствий. Со времен американской и французской революций XVIII века, народы решали две проблемы:
— достижения национального суверенитета и независимости, свободы от внешнего гнета;
— установления демократического контроля над собственной властью, подчинение ее воле избирателей и конституционно-правовым нормам.
Приходится признать, что многие реальности современного глобального мира ставят под вопрос эти завоевания эпохи демократического модерна: и гарантии народов от несанкционированного внешнего воздействия, и демократический контроль за силами, организующими это воздействие, сегодня не обеспечены. Поэтому в задачу глобального политического прогнозирования входит выработка предостерегающего знания и прояснение имеющихся в распоряжении человечества приемлемых альтернатив.
Предметом глобального политического прогнозирования является качественно иное будущее человечества или будущее как иное. Этим глобальное политическое прогнозирование отличается от оперативной прогностической аналитики, связанной с прогнозированием результатов избирательных кампаний и других краткосрочных политических процессов. Мы живем в поздний час истории, когда человечество стоит перед дилеммой: либо оно откроет дверь в качественно иное будущее — либо будущего у него не будет вовсе.
По меньшей мере по трем основаниям мы можем заключить, что будущее как продолжение настоящего — количественное наращивание сложившихся параметров и тенденций — уже невозможно.
Первое из этих оснований связано с экологическими "пределами роста" — несомненной экологической перегрузкой планеты. Это требует смены самой парадигмы развития современной технической цивилизации и форм ее отношений с природой.
Второе связано с не менее опасными тенденциями нравственного вырождения, которое проявляется не только в катастрофическом ухудшении моральной статистики, касающейся массового поведения, но и в существенном ухудшении принимаемых современными элитами решений — политических, экономических, административно-управленческих. Возникает необходимость смены социокультурной парадигмы, формирующей нравственный и поведенческий код современного человечества.
Третье связано с углубляющейся социальной поляризацией между адаптированной (благополучной) и неадаптированной (неблагополучной) частями человечества. Еще недавно казалось, что процесс глобальной модернизации осуществляется в русле единой общечеловеческой перспективы - приобщения менее развитых слоев, стран, регионов к единому эталону, в котором воплощена заветная историческая цель человечества.
Сегодня мы стоим перед угрозой утраты единой общечеловеческой перспективы, раскола человеческого рода на приспособленную культурную расу ("золотой миллиард") и неприспособленную, к которой, как оказалось, принадлежит большинство населения планеты. Этот раскол мира уже сейчас работает как быстродействующий механизм разрушения нашей планетарной цивилизации, ведущий от отношений солидарности и доверия к безжалостному социал-дарвинистскому отбору, войне всех против всех, вездесущей подозрительности.
На такой основе человечество не сможет долго продержаться. Требуется смена самой парадигмы отношений между Западом и Востоком, Севером и Югом, Морем и Континентом, "полюсами роста" и обездоленной периферией. Таким образом, вопрос о качественно ином будущем — это не очередная утопия, а жизненная необходимость, ибо в настоящем, как оно сегодня сложилось, нам по всей видимости не дано долго пребывать, даже если некоторых оно и устраивает.