Сцепив зубы, я считала удары, секунды между ними, и напоминала себе о необходимости дышать. Раз - выдох. Подавить стон, сморгнуть слезу. Два - вдох. Свист плети, задержать дыхание. Три - удар. В ожидании сжать кулаки. Четыре - с оттяжкой приходит боль, разрывающая, обессиливающая, жадная и обжигающая. Раз - выдох... И все по новой. Только на краю сознания отмечаю, что это только пятый удар. Ноги не хотят держать свою хозяйку. Но я стою, на упрямстве, на той злости, что с каждым ударом становиться лишь сильней. Пытаюсь отвлечься от боли, как-то абстрагироваться, но стоит сморгнуть слезу и посмотреть прямо на ухмыляющуюся блондинку и безразличного брюнета, накатывает боль, а следом и злость. Злость на императрицу, на его высочество, навесь этот, чертов мир, куда меня занесло. Ну да, его высочество был так добр, что предложил мне перед «поркой» сходить в купальню для стражников и переодеться. Заботливый, добродетель хренов. Вот только чуть раньше была пересмена, и сдавшие смену стражи как раз принимали водные процедуры. Нет, я не ханжа, но и находиться под прицелом трех десятков мужиков разного возраста, абсолютно голой мне очень не понравилось. Особенно когда поняла, что раздеваться и принимать душ придется тоже при них. Ни каких, даже символических разделений на кабинки не было.Но мне повезло. Не знаю, что было тому причиной их воспитанность или взгляд старшего из моих конвоиров, но дальше взглядов в мою сторону, дело не зашло. А младший из них даже свое мыло дал, потом, правда, покраснел как маков цвет и убежал за « платьем»... Семь... Раз - выдох. Подавить стон, сморгнуть слезу. Два - вдох. Свист плети, задержать дыхание. Три - удар . В ожидании сжать кулаки. Четыре - боль... Сгорая со стыда я кое-как помылась. Вытиралась куском ткани отдалено напоминающую полотенце. Руки дрожали, внутри все собиралось в тугой ком, дыхание сбилось. В общем, все прелести страха перед грядущим. С горем пополам надела платье и вот тут осознала всю «прелесть» предстоящего наказания. На спине был разрез от шеи до копчика, а что бы платье не свалилось, раньше времени, завязывалось сзади на шее двумя серыми лентами. Прямое, в пол, серого цвета, оно вызывало уныние. Тянуть время я не стала, пара вдохов - выдохов и первой двинулась на выход и душа. Провожали меня тишиной. Уже в коридоре меня придержали за плечо, что бы пропустила вперед конвоира. Через несколько минут мы вышли из замка, явно из одного из боковых входов.Прошли еще пару мину в сторону невзрачных одноэтажных построек, стоящих буквой пэ. Я не смотрела по сторонам, не разглядывала окрестности, ни до того было. Я пыталась успокоиться, так как понимала еще немного и я просто свалюсь в обморок. Шум в ушах нарастал, руки начало покалывать, дышать все труднее. Да и мысли не способствовали успокоению. Я боюсь боли. И ожидание ее для меня самое страшное. Поэтому когда мы вошли во внутренний двор, как теперь мне видится, казарменных построек, я с трудом переставляла ноги. О том, как приковывали к столбу в центре двора, высоко подняв над головой мои руки, как развязывали и приспускали платье, я не помню. Все прошло стороной. В реальность меня привел первый удар. Это был мой единственный вскрик, от неожиданности. Да, вот так глупо, ждешь, морально готовишься и все равно оказываешься не готовым. Боль привела в чувства. И я начала считать. Думать, вспоминать, рассматривать окружающее пространство, да все что угодно, лишь бы не чувствовать. Не ощущать и не заострять внимание на том, что липкое и теплое, что уже начинает стекать по спине - это моя кровь.Что все труднее держаться на ногах. Что пальцы на руках онемели и все хуже слушаются. Я пытаюсь убедить себя, что это просто сон. Очередной, паскудный сон. Но мои слабые попытки убедить себя разбиваются об очередную вспышку боли. Когда же это кончится? Двенадцать... Силы сдерживаться кончились на пятнадцатом ударе. Я просто повисла на собственных руках и тихо поскуливала от боли и обреченность. Вот и последний удар. Ко мне кто-то подошел, кажется стражник, а может и не один. Потому, что меня подхватили за подмышки и приподняли, в этот же момент кандалы, что удерживали мои руки, щелкнули. И тут меня, наконец-то, накрыла темнота обморока. Я уже не слышала взрыва снесшего одну из стен дворца. Я не видела, как перекосило надменную физиономию Его Высочества. А жаль.