Во время рекламной паузы один из операторов крупного плана негромко проговорил в гарнитуру:
— Борода, что с моей картинкой? Правый верхний угол.
— Полный порядок, — раздался в наушниках голос режиссера. — А что случилось?
— Да нет, ерунда, — сказал оператор. — Черная точка появилась.
— Наверное, с визиром что-нибудь. На мониторе ничего нет.
— Ладно. Но ты все же присматривай за моей картинкой.
На техническом мониторе допрыгали любители фанты, и программа продолжилась.
— Вращайте барабан!.. — возгласил ведущий.
Оператор сделал наезд на ведущего. Черная точка в углу экрана раздражала, не позволяла сосредоточиться на картинке. Хотелось залезть в видоискатель пальцем и отскрести ненавистное пятнышко.
Второй оператор, дававший крупный план игроков, невозмутимо жевал жвачку. Черной точки в углу своей камеры он не заметил сразу, поэтому не сумел уловить момента, когда она начала пульсировать — мягко, ритмично, успокаивающе. Однако спустя несколько мгновений он машинально стал жевать в такт навязанному извне ритму. Еще через несколько секунд его нижняя челюсть отвисла, взгляд утратил осмысленность, плечи опустились. Жвачка вывалилась у него изо рта и упала на пол.
Когда оператор окончательно утратил контроль над камерой, она начала медленно смещаться влево. Оператор шел за ней, безвольно переступая ватными ногами. Его взгляд был прикован к мерцающей в правом верхнем углу видоискателя черной точке.
— Борода! Борода! — вполголоса забормотал в гарнитуру оператор общего плана, почувствовав неладное: его начало мутить, пальцы свело судорогой, руки отказывались повиноваться.
— Хат-шеп-сут, — успокаивающе шепнули наушники. — Хат-шеп-сут.
— Хат-шеп-сут, — согласился успокоившийся оператор.
Его камера стала панорамировать вправо. Оператор, не отрываясь, сосредоточенно наблюдал за мерцающей в правом верхнем углу черной точкой, поэтому не отреагировал, когда в кадр попала четвертая камера, за которой находился еще один оператор с остановившимся взглядом.
Камеры медленно разворачивались и передвигались, занимая четко определенные, специально рассчитанные места в узловых точках пространства студии, готовясь превратить ее в топологически активный объект.
Ведущий внезапно запнулся: на прикрепленном к первой камере мониторе-суфлере, по которому двигался его текст, стремительно побежала одна бесконечная строка — «хатшепсутхатшепсутхатшепсутхатшепсут». Сбившись на середине фразы, ведущий начал неуверенно импровизировать, с ужасом ощущая, что получается из рук вон плохо.
— Третья камера, куда тебя несет, придурок? — бушевал за пультом режиссер.
В погруженной в полумрак аппаратной царил обычный деловой кавардак. Над дверью горели красные надписи: «Тихо!», «Идет передача», «Микрофон включен». Режиссер программы с первым ассистентом священнодействовали над пультом, выбирая, какую из пяти картинок, выводившихся на технические мониторы, давать в эфир.
— Чего там Рыжий плетет про троллейбусы? — выпучил глаза режиссер.
Ассистент пробежал узкими пальцами по пульту:
— Все нормально. Текст подаем по сценарию. Это он зачем-то порет отсебятину.
— М-мать, — сквозь зубы процедил режиссер, щелкая переключателями. — Рыжий! Рыжий!
— Он не слышит, босс, — флегматично заметил ассистент. — Или делает вид, что не слышит.
— Рыжий, мать твою... Эй, куда пошла вторая камера?!
Вторая камера продолжала перемещаться в сторону работавших в углу студии технических мониторов. Третья камера двигалась следом за ней, четвертая подтягивалась к первой, скользя по изумленным лицам гримеров и ассистентов. Пятая медленно панорамировала по студии.
— По моему сигналу вырубаем трансляцию! — прорычал режиссер. Пока он давал в эфир крупный план ведущего, который пытался что-то весело мямлить перед первой камерой, остававшейся на своем месте. — У эфирной студии готов рекламный блок?
— Ага, — сосредоточенно сказал второй ассистент.
Оттеснив превратившихся в соляные столпы техников, вторая камера заглянула в технический монитор, наползла на него, транслируя в аппаратную изображение второго порядка, отснятое с экрана.
— Что они делают, сатрапы! — застонал режиссер. — Вторая камера! Третья камера!
— Хат-шеп-сут, — раздался в наушниках шелестящий шепот оператора третьей камеры.