Специфической коллизией развития демократии является постоянная угроза неадекватности законодательного большинства и управляющего меньшинства, то есть возможность противоречий между законодательной и исполнительной властью, между волей большинства и замкнутостью круга руководителей или вождей. Даже требование преобразования демократии политической в демократию социальную ведет к социалистическому обществу с его тоталитарными тенденциями. Как отмечал Ж. — Ж. Руссо, форма правления и порядок общественной жизни не всегда совпадают. Поэтому развитие демократических систем может приводить к ситуациям, когда власть (в законодательной сфере) якобы принадлежит народу, а форма правления тяготеет к вождизму, проявляет тенденции деспотизма. Таким образом, развитие демократических систем приводит не только к коллизиям незрелой, но и к парадоксам неполной демократии.
Демократия как власть большинства порождает власть меньшинства через отбор вождей, соединяет эгалитарность с элитарностью, возможность замены равенства в свободе равенством в рабстве. Нельзя пройти мимо того, что исторически демократия очень легко соединяется с деспотизмом, как об этом свидетельствуют симбиоз рабства и демократии в античности, варварской демократии с развитой системой работорговли в мусульманском мире или полная соотнесенность генезиса американской демократии с порабощением негров. Иначе говоря, можно говорить не только об альтернативности демократии и деспотии, но и о возможности особой синкретической формы их соединения — демоспотизме. Угрозы этой последней формы и скрывает кризис традиционных структур власти в современном мире.
Касаясь этого вопроса, известный русский ученый–юрист времен послеоктябрьской диаспоры П. И. Новгородцев писал в 20‑х годах минувшего столетия: «Нередко думают, что провозглашение всяческих свобод и всеобщего избирательного права имеет само по себе некоторую удивительную силу направить жизнь на новые пути. На самом деле то, что в таких случаях совершается в жизни, привычно оказывается не демократией, а, смотря на ход событий, или олигархией, или анархией, причем в случае анархии ближайшим этапом политического развития становятся наиболее жестокие демагогические деспотии»957.
Сказанное не отрицает необходимости, нормативности и возможности демократизма как пути утверждения политических свобод, народовластия и развития личности. Коллизии становления демократических систем свидетельствуют о том, что они не ограничиваются конституцией, принципами и лозунгами, а требуют учета корректирующей силы исторических обстоятельств. Демократия выступает как исторический, всегда творческий процесс развертывания политических свобод, который наполняет и питает новыми чертами общие формальные условия конституирования демократических систем.
В современном понимании демократия — не просто власть большинства, которой нередко злоупотребляли тираны, а прежде всего — система формирования воли большинства политическими средствами, показателем зрелости которой может служить толерантное отношение к интересам меньшинства и их учет. Это система, в центре которой стоят права человека и свободное соревнование проектов и перспектив.
Причем права человека доводятся до прав личности, как высшей ценности, а свободное соревнование проектов и перспектив — до экономических свобод, неформального предпринимательства и антимонопольных мероприятий. Демократия в современных условиях соединяет принцип правового государства, власть закона с социальной самодеятельностью людей, развитым гражданским обществом. А это предусматривает важное обогащение принципа плюрализма.
В традиционных системах демократии плюрализм ограничивался преимущественно идеологической и религиозной сферой. Но исторические процессы социального утверждения демократии дополняли его со стороны развития бизнеса, фермерства, профсоюзного движения и многопартийных систем власти. В XX в. «взрыв» национального самоопределения народов, так называемый «национальный ренессанс» многих регионов планеты, бросил настоящий вызов возможностям традиционной демократии, определил задачи демократических процессов на многоэтнической основе. Тем самым принцип плюрализма вышел за пределы идеологии и даже политической сферы и приобрел институционные черты, то есть стал закономерностью организационной системы демократического общества.