Иными словами, в этих странах сделан целый ряд значимых шагов на пути к реализации той тенденции общественного развития, которую Карл Маркс выделил как возможный и закономерный путь прогресса. При этом Маркс не раз указывал, что на этом пути немало препятствий, что прогресс нелинеен и не идет сам по себе: там, где реализующие прогрессивные тенденции силы мощны, а реакционные слабы, он будет идти быстрее и эффективнее. Но возможна и обратная ситуация.
Марксисты всегда подчеркивали, что в истории есть объективные законы, но как именно, когда, какой ценой и какими методами, сколь скоро они реализуются - все это зависит от творящих историю людей. Так, с точки зрения Маркса переход от натурального хозяйства, крепостничества, абсолютной монархии, сословного неравенства и т.п. к рынку, наемному труду, демократии и соблюдению базовых прав человека есть историческая закономерность. Но он многократно писал и анализировал причины, по которым этот переход в одних странах произошел быстро, эффективно и еще в XVI веке, а в других не завершен и пятьсот лет спустя. Почему Англия заплатила за переход к капиталистической системе ценой огораживания, «кровавого законодательства», революций и войн; США - ценой войны против той же Англии за право строить капитализм, а не быть колонией, плюс гражданской войной Севера и Юга (самой кровопролитной в XIX веке) плюс рабством на половине своей территории.
А еще путь к капитализму - это колониализм. И Первая мировая война. И Вторая мировая война, которую Германия (напомним: ее экономика была основана преимущественно на частной собственности) начала против других капиталистических стран - Польши, Франции и Англии...
Рынок «доказал» свою эффективность:
тезис о диалектическом единстве производительных сил
и производственных отношений устарел?
Десятилетия господства так называемого «экономического империализма», переносящего модели функционирования рынка на все сферы общественной жизни28, существенно модифицировали представления об обществе. Тезис о диалектическом единстве производительных сил и производственных отношений как об основе развития общества кажется устаревшим. Мы беремся показать всей нашей книгой, что это сугубо неверно. Наш подход предполагает критическое восстановление классического положения о диалектическом взаимодействии производительных сил и производственных отношений. Последнее означает, что не только производительные силы, развиваясь, требуют рождения новых производственных отношений, но и то, что развитие производительных сил в рамках одной и той же формации происходит вследствие противоречий господствующих производственных отношений. Это развитие предполагает в том числе и их существенные изменения, например, описанный еще в «Капитале» переход от простой кооперации и мануфактуры к индустрии, от формального к реальному подчинению труда.
Существенно при этом, что каждая исторически-конкретная система производственных отношений в период своего прогресса (1) способствует большему или меньшему (в этом, в частности, мера ее прогрессивности) стимулированию роста производительности труда и (2) создает свои особые формы развития производительных сил (так, например, капитализм стимулирует прежде всег, рост вещного богатства и утилитарного потребления); эта же исторически-конкретная система производственных отношений (3) задает границы и пределы характерного для данного способа производства прогресса производительных сил.
Впрочем, это все лишь подзабытый классический марксизм.
Ключевым же вопросом современного марксизма в этом проблемном поле становится исследование форм, потенциала и границ прогресса постиндустриальных технологий в условиях глобального капитализма. И здесь мы доказываем, что этот новый тип производительных сил (и глобальные проблемы, с ним связанные) исчерпывает потенциал прогресса в рамках не только капитализма, но и всей экономической общественной формации («царства необходимости», предыстории), создавая возможность и необходимость перехода к новому типу общественного развития («царству свободы»).