— Ну, иди ко мне, братик, садись на колени! — Бела подхватил малыша, резко выдернув его из огромной шерстяной пеленки. Тот не испугался, не заплакал, словно знал старшего брата со дня рождения. Тонкие, стариковские ножки отделял от крошечной острой попки «дежурный» памперс, который казался огромным по сравнению со страшной, недетской худобой.
Каролина смотрела на обоих с тоской и усталостью, она исхудала так, что ее кожа светилась, почти как у сынишки, хотя выглядела она гораздо моложе его.
— Давно началось? — поинтересовался Бела у отца.
— Врачи говорят, слишком рано, ему и семи месяцев не было, когда стало понятно, что происходит что-то совсем неправильное. А уже к году сомнений не было — прогерия. Вероятность — один случай на несколько миллионов рождений, генная мутация. И этот единственный случай — в нашей семье, с нашим ребенком. Мы и не знали раньше, что такое бывает, не слышали никогда.
Маленький, сухокожий глазастый гномик весело стучал поильником по колену Белы, примерял ему на голову свою полосатую трикотажную шапочку, шлепал ладошками по впалым сморщенным щечкам. Пожилая медсестра издали заулыбалась, но, поравнявшись с семейством, в страхе перекрестилась. Ожидающая напротив пара с вялой, слюнявой девочкой в ходунках с интересом наблюдала за Меснерами. Казалось, они сравнивают детей, наказанных природой, и считают, что им повезло больше.
Иштван прожил всего до девяти лет. Умственно он был абсолютно нормальным ребенком, но с полным букетом старческих недугов. Последние полгода жизни малыш уже не ходил — бессильно догорал на госпитальной койке. Время, такое отлаженное, прогнозируемое, сбивалось в этом иссохшем тельце со своего естественного ритма и заставляло органы и системы стареть так стремительно, что постичь это было невозможно. Иштван десятки раз в год сдавал кровь, мочу, стволовые клетки. Его горькая судьба служила материалом для изучения генных мутаций геронтологам всего мира. Таких, как он, страдальцев насчитывалось не более полутора сотен по всей планете, в своей стране он был единственным.
С первой минуты запоздалого знакомства братья полюбили друг друга той великой родственной любовью, которую называют голосом крови. Беспокойный, вечно кашляющий, задыхающийся Иштван научился звонить Беле на работу, и трижды в день интересовался, как дела. Бела оставил съемное жилье и вернулся домой. И, само собой, все научные интересы старшего брата теперь касались генных мутаций, в том числе, связанных со старением как результатом накопления всевозможных ошибок в деятельности клеток. Сбои в работе биологических часов, попытки уравнять ход времени для всех живущих ради спасения одного, любимого, скоро и безвозвратно уходящего из жизни, делали Белу Меснера одержимым в работе.
Глава 9
Сиверов тенью промелькнул по коридору третьего этажа, успев, тем не менее, уловить, что за дверью триста восьмого работает телевизор, а в триста одиннадцатом шумит вода в душевой кабинке. Войдя в свой триста пятнадцатый, он сразу вытер тыльной стороной ладони непривычную гигиеническую помаду. Затем слегка ослабил ремень, создававший эффект «дамской талии», но пистолет не вынимал. Список потенциальных охранников Белы Меснера и покупателей его открытия, он читал прямо с флэшки, вставив ее в USB-вход мобильного смарт-фона. Вот они, молодые брюнеты, населившие «Асторию-один» незадолго до его прибытия. Имена и фамилии говорят сами за себя — Ильяс Гареев, Захар Джагаев, Гасан Сабитов… Тут же и очаровашка под номером семь — Тимур Вахитов, живет в одном номере с Рустемом Вахитовым. Любопытно, на каких языках, кроме английского и португальского, общаются эти родственники? Глеб искал венгерское, русское или американское имя — таких в списке не было. Скорее всего, Бела Меснер прибыл и поселился по фиктивным чеченским документам. Одно из списка было совершенно ясно: часть «клиентов» Глеба живет на его этаже, остальные на четвертом. Причем апартаменты расположены так, что можно проникнуть из верхних помещений в нижние, не выходя в коридор, по пожарным лестницам на балконах. И на третьем, и на четвертом этажах есть помещения, занятые постояльцами, не имеющими отношения к операции. К сожалению, в одном из них, в триста первом, точно проживает ребенок, мальчик Димка. Возможно, и в других номерах есть дети.
Столовая, похоже, ничего не прояснит — все подозреваемые обслуживаются в номерах. Значит — на повестке дня спортивный зал и уже добытый аварийный пластиковый ключ… Слепой снял темные очки, сильно потер глаза. Сделал несколько специальных упражнений: поводил зрачками влево-вправо, вверх-вниз, помассировал надбровные дуги, размял шейные позвонки. Еще раз внимательно вчитался в столбцы имен, фамилий, расписание спортивных занятий и удалил документ. Все, что может понадобиться для поиска, идентификации и уничтожения человека, указанного Потапчуком, уже впечаталось в память.