"Одно место" оказалось спортивным клубом "Блиц" на втором уровне станции. Скромным этаким комплексом. Ни тебе яркой светящейся в виртуале вывески, ни рекламы в станционной сети. На дядьмишиной карте и то заведение значилось местечком не простым. А как еще прикажете понимать комментарий: "круто для крутых"?
Сказать по правде, с первого взгляда особенных отличий от того клуба, куда ходил прежде, не заметил. Тот же набор тренажеров, тот же запах, те же кабинки в точно такой же, видимо стандартной, раздевалке. Единственное, в старом месте тира не было, а тут он наличествовал. Ну так этот и так понятно, не так ли? Иначе, какие Демоны меня бы туда занесли?
В чем суть "крутизны" спортивного центра до меня стало доходить после первого же занятия. С настоящим, живым инструктором, кстати! Никаких виртуальных гуру и сэнсеев! Только прямая передача опыта и навыков от учителя к ученику. Старый, древний как звезды и невероятно трудозатратный метод. Но и, нужно признать - исключительно эффективный.
А еще "Блиц" был не коммерческим заведением. Это означает - объясняю на тот случай, если вам не знаком этот термин - что зарабатывание денег для учредителей не является целью предприятия. Да, поверьте, так бывает! Клуб создавался вышедшими в отставку офицерами армии и флота Содружества. Так сказать: исключительно для собственного употребления. Поддерживать стареющие тела в тонусе, и передавать молодым опыт.
Общая численность вооруженных сил Содружества изначально была не слишком велика, и за полвека, с момента окончания Семимесячной войны, только еще сократилась. Так что отставных офицеров на всем трехсоттысячном Короле набиралось едва-едва под две сотни. И то, если считать унтеров - сержантов, старшин и мичманов. По большому счету, Королевский офицерский клуб представлял собой тесную группу ностальгирующих по армейским порядкам господ. Само собой новости в такой не большой компании распространяются невероятно быстро. Уже во время первого же занятия ко мне подходили совершенно незнакомые люди, дабы каким-нибудь образом выразить восхищение.
Сам я никаких героических деяний за собой не числил, случившийся в офисе Осипенко инцидент считал на половину собственной глупостью и неуравновешенностью, на половину самым обыденным, приличествующим любому, бывшему или настоящему, военнослужащему армии и флота Содружества. Потому навязчивое внимание к собственной персоне смущало, а потом и вовсе стало раздражать.
Тем не менее, сказать по правде, в глубине души я был рад и доволен тому, что оказался в одной компании с единомышленниками. Пусть большинство отставников Короля были здоровяками из десанта, абордажных команд или и вовсе из мобильной пехоты, но и им не нужно было подробно объяснять, что такое пилот малых и средних кораблей. Куда девались мои мышцы, и как так случилось, что лейтенант флота представляет себе исключительно теоретически с какой стороны браться за игольник.
От предложения продолжить изучение "Корсара" в группе с огроменными штурмовиками, под руководством старого, сморщенного и сутулого мастера Тарасова, я тоже не стал отказываться. Виртуальный инструктор - это конечно замечательно, но живой учитель - несравненно лучше.
И это мое решение немедленно получило продолжение. Оказалось, что в группе Тарасова занимаются все трое братьев Лейковичей - детей моей квартирной хозяйки Милицы и неофициальных предводителей сербских традиционалистов триста пятого сектора. Так что домой я отправился в обществе троих мускулистых десантников, а ужинал и вовсе за праздничным столом у них дома.
Нужно ли говорить, что и с рабочим местом для меня все решилось в один миг. Мамаша Мила связалась с кем-то в доках станции и настоятельно порекомендовала взять бывшего военного пилота с начальными навыками обслуживания и ремонта малых и средних космолетов. С месячным испытательным сроком конечно, и на не особенно престижную должность техника-стажера. Но я и этому был рад. Во всяком случае, работа позволяла с куда большим оптимизмом смотреть на прежде стремительно убывающий счет в банке. И надеяться, что даже при моем не особенно экономном образе жизни, средств все-таки хватит на полгода. А там пропадут ограничения на пустотные полеты, и я смогу снова сеть в кресло пилота.
Жизнь налаживалась. Первые пару недель я, верный заветам незабвенного мичмана, еще ждал подвоха, но после как-то обвыкся, успокоился.
Семь часов с перерывом на один прием пищи ежедневно я поводил в цехах частной компании по техническому обслуживанию и модернизации пустотных платформ. Всех и всяких, лишь бы корпус вошел в ангар. Попадались такие причудливые экземпляры, что сколько бы не искал среди тысяч своих инфокристаллов, основу подобрать так и не сумел.
Четырежды в неделю, после работы отправлялся на второй уровень станции. В клуб "Блиц". Втянулся, привык, и стало даже нравиться. Странное, прежде неведомое чувство сладкой, пополам с истомой, боли, когда после физических нагрузок надрываются чтоб вырасти мышцы. До чудовищных, болезненно раздутых, перевитых венами, как у братьев Лейковичей, я еще не дошел. Да и не стремился. Но заветную единичку в коэффициенте мышечного тонуса перепрыгнул сам того не заметив.
Одно, отдельное занятие в неделю посвящалось стрельбе. Ну, или обращению с оружием вообще. Потому как старый мастер за полтора месяца так ни единого раза и не позволил мне обидеть мишени в тире. Неполная разборка, чистка, быстрая смена магазинов, выхватывания оружия и правильные стойки, и долгие часы нажиманий курка. Сам мастер был настоящим волшебником в стрельбе - видел кратенькие ролики, снятые в клубе для ограниченного просмотра. Так что я выполнял даже кажущиеся глупыми упражнения и не возмущался. Жизнь по заранее известному, как в армии, расписанию меня вполне устраивала. И я просто наслаждался стабильностью. Тем более что, как бы размерено и неторопливо не проходила теперь жизнь, скучать времени не было.
Во-первых, очень быстро выяснилось, что мои представления о ремонте космолетов - любых вообще и гражданских в частности - мягко говоря, ошибочны. И мастер Дино Кадифович, к которому я, как стажер, был приставлен помощником, в течение первого же получаса достаточно популярно объяснил.
Сказать по правде, если уж начать разбираться, то Дино - невысокий, коренастый, с обширной плешью на круглой как Глобус голове, сорокалетний мужик - такой же серб, как, скажем, я.
- ╓а босански, - вместо приветствия, сразу уточнил он, едва-едва отпустив мою руку после рукопожатия. -.Ни╪е Србин.
"Я босниец. Не серб", - заторопилась перевести нейросеть, не делая, впрочем, отличий боснийского от сербского. Все говорило о том, что никого кроме собственно жителей триста пятого такие нюансы происхождения не интересовали.
- И что? - удивился я.
- Босниец! - еще раз повторил Дино. - Раз уж мы будем теперь работать вместе, ты должен это знать!
- Хорошо, - изо всех сил стараясь не засмеяться, кивнул я. - А я русак. Не серб, не китаец и не босниец. Фамилия у меня не слишком подходящая для русака, но ты просто знай, ладно?
- Ладно, - совершенно серьезно согласился мастер. - Ты правильно сделал, что сказал. Теперь мы оба будем точно знать кто из нас кто, и не ошибемся, если что. Я думаю, парень, мы с тобой поладим.
Сказать по правде, в монологах Кадифовича обычно содержалось куда больше слов, но я, даже отслужив почти десять лет в суровом мужском коллективе, и, в общем-то привычный, к ненормативной лексике, был просто ошарашен потоком откровенной похабщины. Смысл высказывания приходилось вылавливать, вычленять из мутного потока матерщины, которую Дино, как он сам говорил, использовал всего лишь "для связки слов".
Так вот. Отличия в методиках восстановления кораблей на флоте и в гражданской жизни, мастер объяснил в десять-пятнадцать предложений. Но, если убрать "связки", вышло бы куда короче. Я даже рискну уложиться в одну фразу: в ВКС испорченный блок попросту меняли на запасной, в доках Короля искали и устраняли поломку. Вот и все отличия.