— Странный день! — говорит один из них. — Давеча, помнишь, эти бегающие ботинки? А сейчас говорящий воздух!
— Да, между этими явлениями несомненная связь!
— О, да!
Джек, между тем, уже снова идет по улице. У него кружится голова. Ему душно, нехорошо. Шею сдавливает какой-то железный обруч. Он вспоминает, что это аппарат, и снимает его. И ему становится ясно, что он пьян и наделал глупостей.
— Надо освежиться! — говорит он.
По дороге он случайно останавливается у входа на биржу. Оттуда валит народ. Притиснутый к решетке, Джек видит, как толстые биржевики с портфелями садятся в автомобили и уезжают. Блестящая идея приходит ему в голову. Он быстро надевает аппарат, подходит к элегантному лимузину и садится в него.
Через минуту в автомобиль влезает пузатый краснорожий биржевик и, не замечая Джека, приказывает шоферу ехать. Джек осторожно, стараясь не шевелиться, прижимается в уголок, покачиваясь на мягких кожаных подушках. А сам потихоньку потягивает из-под мышки биржевика его портфель.
Эта работа ведется им всю дорогу. Вот завернули за угол Пятой авеню — этой улицы нью-йоркских богачей. Вот лимузин останавливается у подъезда небоскреба.
Портфель мягко падает на подушку. Джек ловко и беззвучно подхватывает его и в одно мгновение спрыгивает на мостовую.
Теперь ищите его, поднимайте на ноги всю полицию, обещайте молодцам-бобби тысячные награды — все будет напрасно! Портфель исчез, растаял в воздухе…
III
— Вас как зовут?
— Джек Швинд. А вас?
Дама смеется:
— Фата Моргана!
Джеку чудится что-то знакомое в этом имени.
— Вы не родственница миллиардеру Моргану?
Его новая знакомая разражается хохотом. У ней появляются очаровательные ямочки на щеках, и вся она становится такой прелестной, что Джеку смертельно хочется расцеловать ее. Тем не менее, он смущен ее смехом. По-видимому, он сделал какой-то промах.
— Отчего вы смеетесь? — говорит он ей. — Что тут смешного? Пирпонт Морган — всеми уважаемый знаменитый человек! Он сделал себе миллиарды!
— Вы очаровательны своей наивностью! — говорит дама.
— Вы такой свеженький и нетронутый, словно теплый пятицентовый хлебец, только что вынутый из печки! Повернитесь ко мне боком! Ну, так и есть! У вас даже молочко на губах еще не обсохло!
— Это только так кажется! — протестует Джек. — Мне уже двадцать три года. Я много видел на свете, много путешествовал.
— Вот как! Где же вы были?
Насчет путешествий Джек сболтнул для красоты слова. И теперь сам не знает, как ему вывернуться.
Он пытается переменить разговор.
— А я хотел вам предложить кое-что. Но боюсь, что вы обидитесь.
Дама делает строгое лицо. Но и в строгом виде она прелестна. Пожалуй, еще лучше, чем в насмешливом виде.
— Что ж, может быть, и обижусь. Смотря по обстоятельствам.
— Но я не имею в виду ничего дурного!
— Что же вы хотите со мной сделать? Предложить стакан содовой воды?
— Совсем нет! — обижается Джек. — Поехать в театр… А потом поужинать в ресторане…
Фата Моргана с деланным, а может быть, отчасти и искренним удивлением смотрит на своего случайного соседа по скамейке в городском парке.
— Ого! Вы малый не промах! Это стоит того, чтобы подумать… Но ведь для этого требуются средства?
— О, за этим дело не станет!
— Браво! Но откуда у вас деньги, молодой человек?
— Я состою на службе! — сказал Джек обиженным тоном.
— А? На какой?
Джек поперхнулся.
— На очень хорошей службе… У одного… (Джек хотел сказать «профессора», но снова поперхнулся.) У одного коммерсанта… Секретарем!
— Ага, понимаю! Это в самом деле хорошая должность. И что же? В качестве секретаря вы ухаживаете в парке за молодыми дамами?
— Но согласитесь сами… Такая чудная погода… Женщины так украшают общество…
Фата Моргана снова расхохоталась и добродушно-фамильярно потрепала Джека по плечу. Джек расхрабрился и повел атаку с такой уверенностью, что дама мало-помалу смягчила свое злословие и изъявила согласие ехать в театр, в кино, в дансинг, в ресторан, куда угодно.
Джек был снова на верху блаженства.
Фата Моргана, разумеется, ни с которой стороны не приходилась ни родственницей, ни свойственницей знаменитому Пирпонту. Это был ее псевдоним, изобретенный на скорую руку.
Это была одна из тех провинциальных женщин, которые живут вдали от большого и шумного города и в стороне от проезжих дорог до зрелого возраста, выходят замуж за нелюбимых мужей и ведут скромную и бесцветную жизнь. А затем словно сходят внезапно с ума и бросаются очертя голову в удовольствия и авантюры.