Нарисовать клеймо не получалось. Вроде бы линии те же. Вроде бы он рисует их в нужной последовательности. Но ровным счетом ничего не происходит. Все без толку…
Денис исчиркал весь лист. Пробовал снова и снова, рисовал клеймо и так и сяк, но лист не исчезал. Лежит себе спокойно на столе, и будто ждет, когда он нарисует очередную линию.
Денис вздохнул и потянулся за новым листом. Гном не просто так говорил, что запомнить клеймо невозможно. Действительно, что-то в линиях путается. А вдруг получится? Но только он собрался провести первую линию, как раздался тихий тонкий голосок:
– Что ты рисуешь?
Денис вздрогнул. Спустя секунду хрипло шепнул:
– Кто здесь?
– Как кто? Я! Не видишь, что ли? Я давно за тобой наблюдаю. Чиркаешь что-то, а что непонятно. Каракули какие-то. Учишься рисовать?
Говорил каменный котенок. Только теперь он был уже не каменный, а самый что ни на есть настоящий. Шерстка его топорщилась, глазки задорно сверкали. Котенок выгибал спину, пушил хвост и всем своим видом показывал, что он не прочь приласкаться.
Денис улыбнулся, от сердца отлегло. Уж больно потешно выглядел новый знакомец. Котенок перестал расхаживать, отложил перо и тетрадь, и встал на задние лапки. Он залихватски поправил берет, шагнул к Денис и отвесил поклон. Совсем как Флекси, только маленький.
– Ух ты! Здорово! Ты будто живой! – воскликнул Денис
– Я и есть живой! – обиженно мяукнул котенок. – Только я сделан из камня. Не надо, чтобы посторонние знали, что и камень может оживать. Как только чувствую, что замечают, так сразу обратно в камень обращаюсь. Когда я каменный, то отдыхаю. Сплю, по вашему. Вот так-то. А сейчас я самый что ни на есть настоящий. Я рад, что изо всех статуэток ты выбрал именно меня. Впрочем, все равно другой не смог бы меня купить. Я предназначен только тебе, Денис.
– Так ты знаешь, как меня зовут? Хотя, да, понимаю. Видимо, когда ты в моей сумке сидел, не всегда отдыхал и каменным был.
– Верно! – мурлыкнул котенок. – Не всегда. Я все слышал и чуть-чуть подглядывал.
– А тебя как зовут?
– У меня два имени, – гордо сказал котенок. – Слушай! Когда меня сделали, я услышал мужской голос. «Смотри, какой котик вышел. Вылитый ты! Наверно такой же умный и советы дает. Верно, Глокси?» Я скосил глаза и увидел большого кота в очках. Он внимательно посмотрел на меня и мурлыкнул: «Верно». А голос продолжал: «Давай назовем эту статуэтку как тебя. Что посоветуешь, Глокси? Ты же такой советчик!» Так меня и назвали! Вот поэтому мое имя Глокси или Советчик, – с гордостью закончил рассказ котенок. – Можешь звать меня по любому, мне нравятся оба имени. Так что ты рисуешь, Денис? Вижу – мучаешься, а ничего не получается. Может, я чего-нибудь посоветую?
– Понимаешь, Глокси… – И Денис рассказал чудесному котенку о лавке гнома-менялы, о странных весах, которые взвешивают как бы наоборот, и о клейме на этих весах.
– По-о-нятно, – протянул Глокси. – Надо было сразу зарисовать на что-нибудь надежное. Тогда бы сейчас не мучался.
Денис пожал плечами.
– А на чем надежном рисовать? На смартфон сфотографирать? Я же говорю, листок с клеймом сразу исчез. Значит и смартфон пропадет. Гном предупредил, что любая вещь на котором его нарисуют тоже исчезнет. А потом забудешь его. Гном говорил, что это какое-то древнее колдовство. А теперь я не знаю, что делать. И как правильно рисовать, не помню.
– Я помогу тебе. – Глокси взял свою маленькую тетрадь. – Завтра мы зайдем в лавку гнома, и ты еще раз срисуешь клеймо. Листок исчезнет, но ты не беспокойся. Я буду сидеть у тебя в сумке и тоже зарисую его в свою тетрадку.
– Так ведь она ж исчезнет! Тебе не жалко?
– Не исчезнет! Она, как и я, сделана из осколка метеорита. Нам древнее колдовство нипочем. Метеорит древнее любого древнего колдовства. А значит – сильнее.
– Уверен?
– Уверен! – мурлыкнул Глокси и раскрыл тетрадь. – Смотри.
Изящным мелким почерком котенок написал «Грозный Дымитель», потом перевернул страницу и на другом листе написал «Веселая Свинья». После чего Глокси протянул тетрадь Денису.
– Попробуй, найди, что я написал.
Денис взял крохотную тетрадку и осторожно пролистал ее. Но странно – он ничего не увидел. Все листы оказались чистыми.
– Ты ничего не увидишь в моей тетрадке. Для тебя все листы в ней чисты. Я же могу открыть ее на нужном месте, и страница будет заполнена моими записями. Вот…