Брэдли и Рут больше не было, и казалось, что их никогда не существовало. Никто на похоронах не упоминал о них, их спальни снова стали кабинетом и комнатой для гостей, соответственно, а все их игрушки и произведения искусства исчезли из дома. Просто Глория проснулась утром и поняла что у нее нет детей. Чтобы убедиться в этом она прошла все комнаты и оказалось действительно — детей нет.
Находясь в шоке, Глория продолжала жить. Не доглядела! Она вставала каждый день, делала то, что нужно было делать, завтракала, обедала и ужинала, ложилась спать каждую ночь.
Проходили дни, недели, месяцы.
Она продолжала преподавать, иногда встречалась с друзьями, которые приглашали ее куда-нибудь, потому что беспокоились о ее психическом состоянии, но это было так, как будто цель ее существования была отнята. Она потратила столько времени и сил на то, чтобы уберечь Бенджамина, но теперь, когда его не стало, ее жизнь потеряла смысл, и ей незачем было оставаться здесь. Бесконечные часы прошли в полной тишине — ни музыки, ни радио, ни телевизора — в размышлениях о том, что она могла бы сделать по-другому, чтобы спасти жизнь Бенджамина. Столько же времени было потрачено на размышления о том, как именно он умер и кто это сделал. Полиция, как ей казалось, слишком быстро отказалась от раскрытия убийства, как будто необъяснимая странность убийства отпугнула их.
Она поставила на Брэдли, хотя он никогда не казался таким сильным, и Глория совершенно не представляла, как он мог это сделать.
Тот факт, что никто больше не знал о существовании мальчика, сделал невозможным для нее поделиться своей теорией с кем-либо еще.
Внезапно наступило лето, и перед ней потянулись три полных месяца, пустых месяца, которые она не знала, чем заполнить. Глория перебирала в уме все, что могла вспомнить о Бенджамине, пытаясь определить, кто, а точнее, что хочет его смерти и почему. Она так и не пришла к однозначному ответу, и отчасти причиной тому был камень преткновения — ее беспорядочная память. Она вспоминала другие времена, другие жизни, где у них с Бенджамином были разные друзья и родственники, они работали на разных работах, жили в разных домах. И только после устроенного ими пира, на котором по какой-то причине возникшие проблемы в браке внезапно рассеялись, ее воспоминания как будто укрепились. С тех пор все было ясно, и ей казалось, что именно тогда она поняла, в какой опасности находится ее муж.
Но как это может быть?
Глория знала, кто должен знать, что происходит: те люди, которые ухаживали за хижиной в Северной Калифорнии, изображенной на ее рисунке в гостиной. Она не знала точно, когда ей стало известно о местонахождении настоящей хижины — возможно, она всегда знала, где она находится, — но когда она стояла перед телевизором и смотрела на эскиз в рамке над ним, вспоминая, когда она в последний раз видела Брэдли и Рут на этом самом месте — ухмыляющимися.
...она не могла отделаться от мысли, что те люди, которых она видела в карандашном изображении, передвигающимися по небольшому строению, могли бы рассказать ей то, что она хотела знать. Ей казалось, что она где-то и когда-то встречала их, но это было скорее впечатление, чем воспоминание, ощущение, что это могло произойти, хотя она ничего не помнила об этом.
Она уставилась на рисунок, надеясь увидеть движение, но его не было. Ей нужно пойти туда, решила она.
Хиксвилл. Город был назван Хиксвилл. Странное название. Впрочем для этого адского места вполне подходило.
На Гугл Картах не было фотографий города, но на ссылках сбоку были указания к проезду, и она распечатала их. У Глории было чувство, что они ей не понадобятся, что инстинкт или что-то подобное приведет ее к этому месту, но лучше быть готовой. В глубине сознания она подумала, что когда-то на Гугл Картах была спутниковая фотография, что она уже смотрела на нее и нашла хижину, но воспоминание было смутным и нечетким, и, возможно, это было скорее желание, чем реальность. В наши дни многие воспоминания были неясными, и она снова задалась вопросом, не было ли здесь на самом деле ничего необычного, а ее мозг просто усложнял реальность, потому что она не могла взглянуть в лицо суровой правде своей жизни.
Например, ее мужа убили, ударив головой о крышу жуткого шкафа, а полиция не предприняла никаких усилий, чтобы найти убийцу потому что главный подозреваемый маленький ребенок, которого никогда не было.