— Бобби Перес, — неожиданно сказал Джимми. — Ты вернула его, помнишь?
Рассел кивнул.
— И многие другие.
— Хорошо, допустим. Какое отношение вы имеете к этому? — спросила она. — Как вы в этом замешаны?
— Мы своего рода посредники. Люди приходят к нам, люди, чьи близкие умерли, а мы приходим к вам, говорим вам, кто они, и вы каким-то образом находите их и возвращаете.
— Так вы получаете от этого прибыль? Пользуетесь моим даром?
— Не прибыль, нет. Но мы те, кто знает, что можно сделать. И мы помогаем людям вернуть своих любимых. Честная сделка.
— Но вы не знаете, как я это делаю... что бы я ни делала?
Рассел покачал головой.
— Мы понятия не имеем. В один момент ты там, в другой ты уходишь, а через какое-то время, может быть, через день, может быть, через неделю, может быть, через месяц, может быть, через год, ты возвращаешься, как будто ты все время была здесь, в этом мире.
— Но я не была?
— Нет. Мы так не думаем.
— Вы — Богиня смерти, — сказал другой мужчина, высокий грузный с редеющими волосами. Она не знала его имени. — Вот почему мы поклоняемся вам.
Поклонение? Культ Глории!
Это пугало ее, и она оглядела фотографии.
— Я не богиня, — настаивала Глория. — Даже если у меня и есть эта способность, а это большое "если"...
— Ты вернул мою жену Нору!
— И моего брата Гектора! — крикнул кто-то из толпы.
Глория внимательно посмотрела на столпившихся мужчин.
Остальные молча кивнули.
Она переводила взгляд с одного лица на другое, почти никого не узнала и глубоко вздохнула.
— И как долго я этим занимаюсь?
— С самого детства.
— Но я этого не помню!
— Мы уже догадались. Снова те же вопросы.
— Снова? Значит, у нас уже был такой разговор?
Рассел улыбнулся.
— И не раз.
Его улыбка немного померкла.
— В последнее время больше, чем обычно.
— Тогда почему вы спросили, не Глория ли я Джеймс? — Она жестом указала на собственный портреты и фотографии на стене. — Это очевидно, да.
Рассел и Джимми переглянулись.
— Что?
— Ты не всегда знаешь, кто ты. Когда ты возвращаешься сюда. Иногда ты путаешься. Однажды ты думала, что тебя зовут Сельма. А недавно... все стало еще хуже.
— В смысле?
— Мы точно не знаем. Все, что мы знаем, это то, что ты пыталась заполучить Бенджамина. И, очевидно, это было намного труднее, чем обычное воскрешение.
— Бенджамин?
— Бенджамин был вашим мужем, — сказал Рассел.
Джимми кивнул.
— Он умер в прошлом году.
Она переводила взгляд с одного на другого.
— Значит, у меня нормальная жизнь. Я не занимаюсь этим постоянно. Вообще-то я вышла замуж и... наверное, ходила в школу и... — Глория нахмурилась, внезапно осознав, что она никак не отреагировала, когда они упомянули о смерти ее мужа. — Бенджамин... Бенджамин... Я не помню его. Кто это?
И она действительно не помнила. Она помнила, что его смерть была причиной того, что она приехала сюда из Южной Калифорнии, что отчаяние от его смерти привело ее в Хиксвилл в поисках ответов, но как ни старалась, она не могла представить себе, как он выглядел, не могла вспомнить ничего о его характере или о том, кем он был.
— Вы познакомились в колледже, — подтолкнул ее память Рассел. — Вы женаты уже пятнадцать лет. Он занимается компьютерными технологиями.
Это прозвенел звонок ее памяти. Точно.
— Подождите минутку, — сказала Глория. Она крепко задумалась.
Бенджамин. Знакомое имя.
Теперь она вспомнила его. Особенности его внешности были не совсем ясны, но она знала, что у него были каштановые волосы и теплая улыбка. Ему нравились "Битлз". Он был терпелив. Добрым. И...
И она его очень любила.
Слезы навернулись на глаза Глории, ее зрение помутнело.
— Как он умер?
— Рак.
— Я не смогла вернуть его?
— Мы его не видели. Выходит что нет.
— Но если я могу воскрешать людей, то почему не могу своего мужа?
— Мы не знаем, — сказал Рассел и для пущей убедительности повел плечами.
Она увидела беспокойство на его лице.
— Что еще? — спросила она.
— Нам пришло в голову... Я имею в виду, мы говорили о...
— ...
— Мы думаем, что что-то может работать против вас, — сказал Джимми.
Глория нахмурилась.
— Например?
Рассел покачал головой.
— Судьба? Бог? Кто-то другой, похожий на вас? Может быть, другая версия вас, плавающая где-то там, в другом времени? — Он наклонился вперед. — Дело в том, что никто из нас ничего не знает. Насколько нам известно, вы единственный человек на земле, который может это делать, а то немногое, что мы знаем, мы узнали из того, что вы рассказывали нам на протяжении многих лет, потому что даже вы сами не знаете, как вы делаете то, что делаете. Иногда вы выходите и вспоминаете что-то, иногда ваша память стирается, обнуляется.