Она взглянула на Бенджамина, чтобы узнать, чувствует ли он это тоже. По его выражению лица Глория поняла, что да, и уже собиралась сказать всем, что им пора уходить, когда Джин отпустила ее руку, вырвалась и побежала по первому проходу к туалетам в дальнем конце.
— Джин! — позвала она, но ее голос не проникал далеко сквозь густой воздух, и она поспешила за дочерью, увещевая остальных: — Идем!
Здесь было гораздо темнее, чем в передней части магазина, где были окна, и она была удивлена, что ее дочери хватило смелости бежать через мрак в одиночку.
Она последовала за Джин в ванную комнату, в которой, к счастью, был непрозрачный люк, позволяющий видеть, что происходит в замкнутом пространстве. Джин уже стояла в ближайшей из двух кабинок, и Глория готова была накричать на нее и прочесть нотацию за побег, как вдруг ее обдало едким зловонием воздуха. Она увидела, что кран в раковине работает, и из крана течет отрава для клопов, ее резкий химический запах почти не ощущался в замкнутом пространстве.
Глория открыла дверь ванной и сказала Бенджамину:
— Стой где стоишь, — в то время как она сказала Дженни: — Убирайся отсюда, сейчас же!
— Я почти закончила!
— Сейчас же! И не смывай! Разве ты не чувствуешь запах этого яда?
При слове "яд" Джин вскрикнула и выскочила из кабинки, на ходу натягивая штаны.
Глория вытолкала ее из туалета, и Бенджамин закрыл за ними дверь.
— Господи, — вздохнула Глория. — Пронесло...
С другой стороны здания, где-то за самым дальним проходом, доносилось высокочастотное рычание. Оно было не постоянным, и то затихало, то пропадало и снова набирало обороты. Все шестеро стояли и смотрели друг на друга. Глория понятия не имела, что могло издавать этот звук, да и не хотела выяснять. Все, чего она хотела, это чтобы ее семья благополучно вернулась наружу, и, как они поступали во всех опасных ситуациях, они, не разговаривая, быстро и в один ряд двинулись по проходу к выходу: Глория — впереди, Бенджамин — сзади, дети — между ними.
Когда они вышли на дневной свет, ей пришло в голову, что все, что происходит в супермаркете, направлено против Бенджамина, пытается уничтожить его. Ей также пришло в голову, что это одна из тех поворотных точек, что если она войдет туда и встретится лицом к лицу с тем, кто издавал этот ужасающий шум, она сможет изменить ситуацию.
Но она не собиралась туда возвращаться. У нее будут другие, менее опасные возможности сделать то, что ей нужно, и у нее не было причин подвергать себя опасности.
Контингент солдат в форме маршировал по центру Имперского шоссе за двумя бронированными машинами. Все на улице посторонились, чтобы пропустить их, многие из них приветствовали их. Глория не узнала форму, но знала, что солдаты на их стороне в войне.
С какой бы стороны это ни было.
Ее семья наблюдала за парадом с парковки "Альбертсон", прежде чем выйти на тротуар. То, что она почти ничего не знала об этой войне, казалось странным. В обычной ситуации она была бы полностью погружена в свою жизнь. О предыдущих жизнях, реальной жизни, она бы забыла. Детали этого существования были бы частью ее самой, как будто она жила в этом царстве с самого рождения. Тот факт, что привычные нормы были нарушены, вызвал в ней тревогу и заставил Глорию понять, что она, возможно, не обладает всеми необходимыми знаниями.
Однако она знала достаточно, чтобы подобрать с земли потрепанную батарейку, когда увидела ее, зная, что батарейки использовались в качестве валюты в тех немногих местах, где все еще принимали такие жетоны, а не обменивали на товары. С помощью этой "двойки" они смогли бы купить пару яблок, морковь или картофель — свежие фрукты или овощи, в которых так нуждались растущие организмы детей.
— Спрячь ее, — быстро сказал Бенджами загораживая ее от взглядов проходящих мимо людей на удице.
Она положила батарейку в карман.
— Пойдемте — призвал он. — Быстрей!
Поскольку все магазины были разграблены, торговцы продавали свои товары в парке с тележек и повозок. У огороженного входа в парк стоял вооруженный охранник, следивший за тем, чтобы у всех входящих были средства для оплаты, и когда Глория показала военному, свою батарейку он быстро пропустил ее и детей.
В любом другом месте и в любое другое время доступные предложения были бы отвергнуты даже животными зоопарка, но для их отчаянных глаз сморщенные овощи и мокрые фрукты выглядели как манна небесная. Ей удалось купить коричневый банан, мягкий цуккини и три картофелины на свою батарейку, и Бенджамин положил их в наплечный мешок вместе с ножом.