— Ты помнишь имя той девушки? — спросила Глория. — Может быть...
— Да брось ты это, — сказала ей Селия. — Он ушел, как делал это всегда, он уже история.
— Хаскинг?
— Что—то в этом духе... не помню. Не приставай ко мне.
Глория улыбнулась. Она была рада, что ее сестра здесь. Но ей было искренне жаль, что Люк снова потерял с ними связь. Селия была права, они должны были этого ожидать, но надежда вечна, и Глория думала, что на этот раз все может быть по-другому.
Почему он стал таким? — задавалась она вопросом. Наверное, это как-то связано с их воспитанием, но хотя их детство не было идеальным, оно было не хуже, чем у большинства людей. Конечно, их отец ушел, когда ей было два года, Селии — три, а Люк был младенцем, и, возможно, брату было тяжелее, потому что он был мальчиком, но их дядя и дедушка всегда были рядом, так что у него не было примеров для подражания. Да и мать неплохо о них заботилась, кормила, одевала, давала жилье и была счастлива.
Или нет?
По какой-то причине Глория подумала, что, возможно, это воспоминание не совсем верно, хотя она не могла придумать ничего другого, что могло бы его заменить.
Родители Бенджамина, вспомнила она, погибли в аварии с наездом на пешехода в округе Ориндж, где он родился и вырос. Она никогда не знала их — они погибли до того, как она и Бенджамин встретились, — но их смерть всегда казалась ей чем-то подозрительным. Почему они гуляли в промышленном районе, далеко от места, где они жили, и совсем рядом с местом их работы? Поймала ли полиция водителя сбившего их? Был ли он пьян или... намеренно сбил их? На протяжении многих лет Глория пыталась расспросить Бенджамина о том, что произошло, не только ради собственного любопытства, но и потому, что ей казалось, что ему будет полезно поговорить об этом, а не держать все в себе. Однако, как и положено, он не проявил особого интереса. Ей хотелось верить, что это потому, что воспоминания были очень болезненными, но, скорее всего, это было лишь желаемое за действительное. Беспристрастно перечисляя факты их убийства, он мог бы с таким же успехом говорить о двух незнакомцах, которых увидел в новостях.
— Сили, — сказала она, — что ты помнишь о папе? Что-нибудь значимое?
Ее сестра вздохнула.
— Ты опять?
— Мне просто интересно.
— Не очень. Я тебе уже говорил, миллион раз. Я была маленькая.
— Но мама... Она ведь хорошо к нам относилась? Играла с нами?
Селия фыркнула.
— Она отлично воспитала Люка, разве не видно?
— В целом, у нас было довольно хорошее детство, не так ли?
— Да, наверное. Но я не очень помню как нас растили, и куда мы ходили... Что все это значит?
— Я не знаю, — призналась Глория. — Я просто задумалась.
— Подумай о чем-нибудь более веселом, — Селия посмотрела на часы. — Слушай, мне пора идти. Дэнни будет интересоваться, где я.
— Ты не сказала ему?
— Нет, и у меня разрядилась батарея телефона, поэтому я не могу позвонить.
— Ты могла бы...
— Думаю, на сегодня достаточно семейных посиделок. Увидимся позже. — Она протянула бутылку воды, которую дала ей Глория, когда она выходила из кухни. — Спасибо за напиток.
И она ушла.
Наверное, дело в их воспитании, подумала Глория. Потому что их семейные узы почти не существовали. Люк отсутствовал большую часть своей взрослой жизни, и хотя они с Селией жили в одном городе и разговаривали по телефону раз в неделю или около того, их отношения были поверхностными, как будто они были знакомыми, а не сестрами.
Теперь она считала Бенджамина своей настоящей семьей, но даже здесь были проблемы, поскольку часто казалось, что они идут вперед не вместе, а порознь, по разным дорогам. Но вроде, слава Богу в одну сторону.
Может быть, дело было в ней. Может быть, это она не умела находить общий язык с людьми. Ей было интересно, окажутся ли их дети такими же.
Дети?
Да, у них были дети. Подростки. Два мальчика и девочка. Всего несколько секунд назад этого не было, но теперь это было правдой, и Глория знала, что Пол, их старший, в эти выходные был в оркестровом лагере, а близнецы, Лиз и Брэди, были в своих спальнях. Лиз вошла в кухню как раз в этот момент, неся пустую банку из-под энергетика "V8", которую она выбросила в мусорное ведро. Она открыла холодильник и достала еще одну.
— Неужели дядя Люк снова исчез? — спросила девочка.
Глория кивнула.
— Боюсь, что да.
Лиз рассмеялась.
— Что с этой семьей? Они все такие сумасшедшие!
— В том числе и нынешняя компания, — сказала Глория. — Мы тоже часть этой семьи.
— Да ладно, мам. Ты знаешь, о чем я. Я видела его, кажется, два раза с тех пор, как мне исполнилось два года. А тетя Сили не признает моего существования, потому что она религиозная фанатичка и думает, что я лесбиянка.