Ошеломленная, Глория перечитала статью. Она вчитывалась в строчки, стараясь не пропустить не одной буквы.
Возвращаюсь с обеда.
Ей нужно было время, чтобы все это переварить.
Она никому ничего не сказала. Вечером, придя домой, Глория поблагодарила маму за присмотр за мальчиками и за приготовленный ужин, затем помогла Брэдли с математикой, пока Лукас рисовал картинку и писал короткую запись для еженедельного журнала, который нужно было заполнять каждую пятницу. После того как домашнее задание было сделано, они втроем смотрели телевизор, пока мальчикам не пришло время ложиться спать.
На следующий день, во время обеденного перерыва, Глория поехала прямо к дому матери, в ее мозгу роились вопросы, которые не давали ей покоя всю ночь. Воспользовавшись своим ключом, она обнаружила, что мать сидит одна за кухонным столом, тупо уставившись в стену и поставив перед собой пустую чашку из-под кофе. Глория придвинула стул с противоположной стороны стола и встала лицом к молодой женщине.
— Кто ты? — спросила она. — КТО ТЫ!
Ее мать невинно посмотрела на нее.
— Что ты имеешь в виду? Я твоя мать.
— Ты знаешь, о чем я говорю. — Глория сделала глубокий вдох. — В тот первый день, когда ты вернулась и была моложе чем есть и носила убогую одежду из восьмидесятых...
Ее мать рассмеялась.
— Разве те времена были такими уродливыми?
— Я назвала тебя "мама", а ты покачала головой. Ты не хотела, чтобы я кому-то рассказывал, кто ты. И я не сказала! И до сих пор не сказала, хотя Бог знает почему.
Глаза ее матери сузились.
— Переходи уже к сути.
— Что ты скрываешь?! Почему только я знаю, кто ты? Даже Максин и тетя Рут не узнают тебя. — Глория наклонилась вперед. — Отвечай! Кто ты? Что, черт возьми, происходит?
— Я уже говорил тебе.
— Нет, это не так, — Глория покачала головой, — Нет, это все чушь. Мне нужна только правда!
— Правда?
— Да. Отвечай!
— Я не знаю, — Ее мать стояла, явно взволнованная. Она подошла к раковине, выглянула в окно, снова вернулась. — Я же сказала тебе, я — это я. Я просто чувствую себя... немного по-другому. Как будто я не совсем в себе. Конечно, я знаю, что со мной произошло, но я не знаю, как и почему. Я не помню ни белого света, ни какой-либо загробной жизни. Я была старой, а потом закрыла глаза, и меня не было. Я умирала, а потом... снова открыла глаза. Светило солнце, я вдохнула воздух полной грудью, я была жив. Вот и все.
— Это не так, — настаивала Глория. — Потому что иногда ты ошибаешься! Ты делаешь неправильные вещи — качаешь головой, чтобы я никому не сказала, кто ты, или называешь меня "дорогая", или спрашиваешь, не хочу ли я бросить своих детей, — которые совсем на тебя не похожи. Иногда ты похожа на себя, а иногда ты похожа на человека, которого послали... послали, я не знаю зачем.
Она провела рукой по волосам. Сделав глубокий вдох, она задала вопросы, которые действительно хотела задать:
— Ты знала заранее, что самолет Бенджамина потерпит крушение? Может ты видела "знаки" или планировала эту трагедию? Ты как-то причастна к этому?
Ее мать выглядела искренне оскорбленной.
— Ты так думаешь? Серьезно полагаешь что я могу управлять судьбами других людей?
— Я не знаю! Я уже ничего не знаю.
— Я тоже не знаю. — Ее мать снова села. — Как я уже сказала, иногда я чувствую себя по-другому. И иногда мне кажется, что я знаю больше, чем должна, но это похоже на то, когда ты думаешь об актере и не можешь вспомнить его имя. Ты видишь его лицо, но имя просто недоступно. Вот так и я иногда себя чувствую. Как будто у меня есть знания, но я просто не могу их применить. Отсутствует доступ к этим знаниям.
— Видишь? Вот оно! — сказала Глория. — Отсутствует доступ. Это фраза, которую ты никогда в жизни не использовала!
— Я изменилась. Я признаю это. Но... я все еще я.
— Ты все еще не ответила...
— Я ничего не знала о самолете Бенджамина. Для меня это было таким же сюрпризом, как и для тебя, — Она слегка положила свою руку поверх руки Глории, но Глория отстранилась.
Глория задумалась на мгновение.
— Я встретила еще одного из вас. Парня, который умер и затем вернулся!
— О? — Ее мать казалась подозрительно незаинтересованной.
— Я знала его в школе.
— Как его зовут?
— Бобби Перес.