— Не трогайте ее! — крикнул Мирон, бросаясь вперед.
Улыбаясь, Бенни отстранился от Джин, взял ее голову в руки, зажав ладошками с обоих сторон и резко повернул.
Ее жизнь остановилась вместе с характерным хрустом. Она тяжело опустилась на пол, глаза расширились и смотрели в одну точку, из открытого рта сочилась кровь. Глория услышала треск, когда ее голова ударилась о твердое дерево. Майрон набросился на него именно в этот момент, ревя как дикий зверь, но вместо того, чтобы быть опрокинутым весом и импульсом тела своего отца, Бенни легко устоял на ногах. Обладая, казалось бы, сверхъестественной силой, он развернулся, поднял отца над головой — и переломил его пополам. Глория не поверила бы, если бы сама не наблюдала за происходящим, но она видела, как Бенни поднял Майрона и, обхватив одной рукой грудь отца, а другой держа его за ноги, согнул его тело посередине, пока не раздался громкий треск и обе половины тела не обмякли. Бенни опустил отца на пол, мертвое тело осталось лежать в U-образной позе.
Бенни улыбнулся ей.
Глория была в шоке. Все произошло так быстро. Ее разум едва успел зафиксировать произошедшее; она совершенно не понимала, почему это случилось. Несколько секунд назад Бенни был рад снова увидеть своего отца и обнимал сестру.
Теперь они оба были мертвы.
Бенни убил их. Хладнокровно и до ужаса спокойно и легко.
Хотя в этом был определенный смысл. В том, что он погиб, была вина Майрона. Если бы отец следил за ним должным образом, как и полагается ответственному родителю, Бенни бы не утонул. И именно Джин, о которой Майрон заботился за счет Бенни, была главной причиной его смерти.
Глория предпочла забыть о том, что в тот день она была раздражена Бенни, что именно его настойчивое желание пойти на обед вместо того, чтобы съесть приготовленные ею сэндвичи — и Майрон, вставший на его сторону, — заставило ее начать фантазировать о жизни без семьи.
Виноватых хватало, и она не стала бы винить Бенни, если бы он забрал и ее жизнь.
Но он этого не сделал. Он радостно улыбнулся ей и спросил:
— Теперь мы можем здесь жить?
Она восхищалась тем, как работает его ум. У него был детский мозг? — спросила она саму себя. Был ли он медлительным или в чем-то неполноценным? Или за кажущейся невинностью скрывалась хитрая коварность? Ведь, как подумала Глория, дом, вероятно, наполовину все еще был оформлен на ее имя; хотя она и бросила его ради "Внутренней империи", она не помнила, чтобы когда-либо подписывала какие-либо бумаги об отказе от их общей собственности.
Глория смотрела на два тела на полу, чувствуя странную отстраненность и от дочери, и от мужа. Если она спрячет Бенни где-нибудь, а потом позвонит в полицию и скажет, что наткнулась на эту сцену во время обычного семейного визита, все пройдет хорошо. Если Бенни не будет попадаться на глаза на время расследования, они будут в безопасности. У нее явно не было сил сделать то, что сделали с Майроном, и уж точно она не стала бы убивать собственную дочь. И даже если они найдут отпечатки пальцев Бенни повсюду, они нигде не были зарегистрированы. Он же ребенок! Если только они каким-то образом не совпадут с отпечатками ее давно умершего сына, что привело бы всех в замешательство, потому что это не имело абсолютно никакого смысла.
Она обернулась к Бенни и улыбнулась в ответ.
— Да, — сказала она ему. — Я думаю, мы сможем здесь жить!
Глава семнадцатая
Кем был Бенни?
Это был вопрос, на который, похоже, не было ответа, вопрос, который Глория даже не была уверена, что ей стоит задавать.
Она действительно унаследовала дом. Фактически, она унаследовала все, поскольку завещание, которое они оба составили, когда родился Бенни, так и не было изменено. Опасаясь, что кто-то из соседей может заподозрить что-то неладное, или слишком ретивый полицейский следователь попытается быть полезным и следить за ней еще долгое время после того, как тела Майрона и Джин остыли, Глория продала дом и почти все, что в нем было. Теперь они вдвоем снимали квартиру недалеко от пляжа.
Бенни любил пляж.
Он проводил неумеренное количество времени, стоя на песке и глядя на море. Казалось, его неестественно тянуло к волнам, и этот импульс показался Глории странным и более чем немного нервирующим.
В Бенни было немало вещей, которые были странными и немного нервировали. Например, то, что, хотя он говорил как простак, он иногда ссылался на вещи, о которых теоретически ничего не должен знать, на то, что произошло во время его отсутствия. Или тот факт, что он хотел буррито на каждый прием пищи, и если она пыталась подать ему что-то другое, он не хотел это есть. Или тот факт, что Глория никогда не видела его спящим. Она укладывала его спать каждый вечер так же, как и в детстве, но его глаза всегда были открыты, когда она выходила из комнаты, а утром он всегда вставал раньше нее. Пару раз она заглядывала к нему посреди ночи, когда вставала в туалет, и каждый раз он бодрствовал, улыбался ей, когда она выглядывала в дверной проем, и говорил: "Спокойной ночи, мамочка".