Она не смогла удержаться и быстро проговорила:
— Что ж, в следующий раз, когда я вновь обнаружу давно потерянного члена семьи, я сделаю это тихо и постараюсь не показывать никаких эмоций, чтобы моим соседям не пришлось вызывать полицию.
Оба офицера выглядели смущенными.
На этот раз заговорил более низкорослый офицер.
— Нам очень жаль, — сказал он. — Извините за беспокойство. Хорошего дня.
Его извинения казались более реальными, менее обязательными, и он кивнул в сторону ее бабушки и Джин.
— Вам тоже.
Глория подождала, пока они вернутся по подъездной дорожке и сядут в патрульную машину, прежде чем закрыть дверь.
— Так что вы двое здесь делаете? — спросила она, повернувшись лицом к гостям. Возможно, это ее бабушка и ее дочь, но она чувствовала себя совершенно отчужденной от них обеих. Как будто семейная связь, которую они когда-то разделяли, была разорвана, и теперь они были незнакомцами, встретившимися впервые.
— Это ты нам расскажи, — ответила бабушка.
— Это бессмысленно, — сказала ей Глория.
Джин пожала плечами.
— Мы приехали сюда, чтобы жить с тобой. Ты не рада?
— Но откуда вы приехали? Как вы сюда попали? Вы оба... Вы должны были быть... Вы мертвы.
— Уже нет, — сказала Джин.
Она улыбнулась, и эта улыбка заставила Глорию вздрогнуть. Она ясно вспомнила, как ее дочь стояла перед ней на пляже в таком же купальном костюме, в то время как в воде позади нее Бенни был опрокинут волной и утонул.
Ее бабушка шагнула вперед и положила костлявую руку на плечо Глории. Она помнила ощущение пергамента на этой морщинистой коже, сильный запах духов "Табу".
— Утро вечера мудренее.
— Я не лягу спать, пока не узнаю, что происходит! — закричала Глория, но быстро опомнившись, перешла на громкий шепот, — Мне нужно знать, что здесь происходит.
— Тебе нужно отдохнуть. — Осторожно бабушка вывела ее из гостиной в сторону спальни. Старушка, казалось, уже знала расположение дома.
— Я тоже устала, — сказала Джин, зевая.
— Я приготовлю кровать в комнате для гостей, — сказала ей бабушка Глории. — Ты можешь спать со мной.
Хотя она не согласилась, Глория больше не сопротивлялась. Она устала, поняла она, и маленькая логическая часть ее разума надеялась, что это либо сон, либо плод переутомления, и что если она ляжет спать, то утром все вернется на круги своя. Позволив проводить себя в спальню, она подумала, что есть что-то приятное в том, что бабушка снова вернулась, что-то успокаивающее в том, что в доме есть пожилой любящий ее человек.
Было приятно, что ее дочь тоже вернулась.
Бабушка поцеловала ее в лоб.
— Сладких снов, — сказала она. Так она всегда говорила, когда Глория оставалась на ночь в ее доме. — Теперь поцелуй свою мамочку на ночь, — сказала она Джин.
Девочка встала на цыпочки, поджав губы, и, улыбаясь, Глория наклонилась и подставила свою щеку. Ее дочь поцеловала ее, а затем она поцеловала свою дочь в ответ.
— Спокойной ночи, милая. — сказала она.
— Я уложу ее в постельку, не волнуйся, — предложила бабушка. Она обняла Джин и направила ее к двери. — Увидимся утром.
Глория присела на край матраса, чувствуя усталость. Обычно она снимала обувь в гостиной и оставляла ее под кофейным столиком, но она не собиралась тратить силы на обратный путь. Она сняла туфли и носки, затолкав их ногой под кровать, затем встала и сняла брюки и рубашку, бросив их на стоящий рядом стул. Ночь была теплой, и вместо того, чтобы подойти к комоду за пижамой, она спустила плед и легла на кровать в нижнем белье. Простыня была прохладной на ее коже, и она закрыла глаза.
Не успела она опомниться, как тут же заснула.
Глава девятнадцатая
— Проснитесь и пой! Проснись и пой! И жизнь хороша!
Глория открыла глаза и увидела бабушку, стоящую в дверях спальни.
— Тебе лучше собираться. Я разрешила вам с Джинни выспаться, но ей нужно идти в школу, а тебе — на работу, так что собирайся! — Она начала уходить, потом обернулась. — Я снова приготовила вафли. Наверное, надо было посоветоваться с тобой, но ты спала мертвым сном, а Джинни их так любит.
— Это прекрасно, — сказала Глория, потирая глаза. — Спасибо, бабушка.
Старуха улыбнулась и двинулась по коридору.
— Джинни! Пора вставать!
Глория откинула одеяла и встала, надевая халат, который она положила на стул у изножья кровати. Хотя ей казалось, что она проспала несколько дней, она все равно устала. Потирая глаза, она устало побрела на кухню. С благодарностью увидев, что бабушка сварила кофе, она налила себе полную чашку. Она не была так уж голодна — у нее определенно не было настроения есть вафли, — поэтому она просто села за кухонный стол, потягивая кофе и пытаясь проснуться.