То и дело я наведывался к крайней женской палате. Беспокоился, как там Глория. Не представлял, как и что скажу ей — но хотел её увидеть, хотел убедиться, что она чувствует себя хорошо. Я говорил, что мне ничего не надо от жизни? Раньше было не надо. А теперь мне нужна была девушка родом неизвестно откуда.
Вновь я увидел её лишь на следующий день. Глория опять сидела на диване, забившись в угол под большим горшочным растением, уродливым, невзирая на старания медсестёр, украсивших его бумажными бабочками, и здорово смахивающим на присмиревшего триффида. Она смотрела в противоположную стену отсутствующим — скорее, каким-то выключенным — взглядом. Выглядела бледнее обычного, но, по её словам, чувствовала себя нормально. «Только рука сильно болит», — помедлив, добавила она. Я толком не знал, что делать. Опасался фамильярничать. Было очевидно, что ей сейчас не до меня. Сходил в палату, достал из холодильника пакет со льдом — видел, как такие пакеты прикладывал к прооперированной руке один из моих соседей. А обезболивающее, которое тут колют послеоперационным пациентам, Глории, наверное, и нельзя. Ещё я притащил коробку с апельсиновым соком. Протянул ей:
— Витамины. Хотя не, погоди... Я слышал, у тебя аллергия...
— У меня никогда ни на что раньше не было аллергии, — грустно сказала она.
Некоторое время мы молчали.
— За цветы спасибо. Обалденные.
Я, в конце концов, набрался решимости.
— Слушай, ты ведь это... не отсюда? Ну, в смысле... не с Земли?
— То есть как — не с земли?
Я отчётливо ощутил, что она произнесла это слово с маленькой буквы. Оказывается, это заметно — когда слова произносят с маленькой буквы. А я и не знал.
...У них принято всему давать имена. Даже домам, даже деревьям, растущим возле дома. Особенно более-менее ценным личным вещам. Если даёшь вещи имя — она дольше служит и, скорее всего, не потеряется. Поэтому, например, технику там реже меняют. Её покупают надолго и совершают апгрейд, пока это возможно. Очень развит рынок компонентов для компьютеров, телефонов, всяких бытовых приборов. Много сервисных центров — как у нас парикмахерских.
Телефон Глории звали Лика. Странное имя для телефона. У моей двоюродной сестры так кошку зовут. А планшет совсем новый, прежний окончательно приказал долго жить. Имени ему Глория придумать ещё не успела.
У планеты тоже есть имя, ещё с античности. Не название, а имя. Глория. Именно в её честь часто называют девочек во всех странах мира — потому что символично, мать-земля и всё такое прочее.
Разумеется, про Глорию, Противоземлю, я читал множество баек в интернете. Якобы за Солнцем, ровно на противоположной точке орбиты Земли, синхронно с нашей планетой движется небесное тело, населённое не то лемурийцами, не то ещё какими-то зелёными человечками. Читал я и о том, что Противоземля влияла бы своей гравитацией на орбиты других планет, если бы существовала на самом деле, так что это был не более чем миф. Всё-таки от информационной зависимости, есть, оказывается, свои плюсы.
Однако их планета находится не за Солнцем. В каком-то смысле это и есть наша Земля... Тут я совсем запутался и попросил Глорию объяснить подробнее.
Их наука идёт вперёд нашей. Причём отнюдь не только на уровне голографической клавиатуры. Мы считаем информационное поле производным от вещественной реальности, для нас это просто обозначение всей совокупности знаний, накопленных человечеством. Они считают реальность производной от информационного поля. Реальность — это проекция информации. Таких проекций, насколько я понял, может быть бесконечное множество. Всё равно как перед кинопроектором поставить ряд прозрачных пластин. Причём наша проекция — далеко не самая лучшая, далеко не самая чёткая. Где-то посередине.
Иногда человек может перемещаться из проекции в проекцию — ту, что наиболее соответствует его информационной составляющий («То есть?» — уточнил я и получил ответ: «Мыслям, настрою»). Обычно это происходит совершенно незаметно. Просто меняется качество жизни — в лучшую или в худшую сторону. Причём обычно именно в худшую, потому что если человек, напротив, улучшает свою жизнь — находит призвание, любовь и так далее — то тем самым перемещает свою, родную проекцию немного вперёд, и перемещается вместе с ней. Ближе к источнику, к первоначалу.