- Он все еще у меня, - тихо сказал Публий, - твой контейнер. В кабинете в сейфе.
Глаза Клавдия на мгновение вспыхнули холодным пламенем. Он быстро облизнул губы и крепко зажмурился. Задышал, как после кросса и замычал в ответ:
- Не мой контейнер. Сколько можно говорить?
Желание схватить его за плечи и как следует встряхнуть стало нестерпимым. Медик ругнулся сквозь зубы и пододвинулся на стуле еще ближе.
- Клавдий, ты ведь не ягодный морс в жару пьешь, чтобы жажду утолить. Шуи - очень опасный наркотик.
- Знаю, знаю, - кривляясь, заговорил нилот, - меня ждет медленная смерть в стенах психиатрической клиники. Буду ходить по коридорам весь в белом, роняя по пути слюну и дерьмо. Слышал много раз! Не ем я свежак, только сушняк пью. Как все! Как ты с Дарионом и генералами. Думаешь, я не видел посиделок у отца, и какие они под утро расползались? Дарлибы чище...
- За языком следи, - холодно предупредил Публий, - об офицерах говоришь. У самого погоны на плечах, а валялся в туалете с расстегнутой ширинкой в собственной рвоте. Дарлибов вспомнил? Вовремя.
Лейтенант Мор опустил глаза и согнулся пополам. Засипел натужно, хватаясь за живот. Судорога ломала от затылка вниз по рукам и к ногам. Военврач рванулся со стула, стискивая за плечи и укладывая на кровать. Хотел уже санитаров звать, но приступ прошел так же быстро, как начался.
- Отпусти, все уже, - прохрипел нилот.
Публий разжал хватку, и устало сел рядом на кровать. Потер лоб и медленно выдохнул.
- Я сейчас снова поставлю сыворотку. И пересмотрю терапию. Врешь ты мне, лейтенант Мор, но это уже не важно. Медотвод не сниму и не выпущу отсюда. А теперь руки и ноги в петли. Пока замки не заработают, все твои прогулки отменяются.
Клавдий не сопротивлялся - сил не осталось. Медик его привязывал, а самому хотелось закрыться в кабинете и заварить сушеной Шуи. Проклятье, что такого могло случиться у избалованного и всеми любимого мальчика, чтобы толкнуть жизнь в бездну? Не крутит так судорогами после первого передоза. Торчок, конченный нарк, чернозубик, шуинист. Жутко становилось и больно. Почему Марк дома не положил его в медицинский центр? Неужели Клавдий уже в пятом секторе так успел наесться? Кхантор бэй.
- Капитан Назо, - слабым голосом позвал нилот, - а с Ливией мне...
- Можно, - вздохнул Публий. - Раз уж я разрешил, слово обратно забирать не буду. Как приедет, вызовет тебя, спустишься в комнату для свиданий. Сервий проводит.
Сын генерала Мора слабо улыбнулся в ответ. Военврач проверил замки на ремнях и встал. Огляделся и заметил провода, торчащие из розетки. Тьер. Специально короткое замыкание устроил. В кабинет главного врача шел. Хотелось верить, что за планшетом, но это было до судорог. Свежую Шуи искал Клавдий. Несуществующие боги!
Публий подошел в розетке и опустился возле проводов на корточки. Достал из кармана на рукаве деревянный шпатель, снял стерильную упаковку и аккуратно выдернул провода. Клавдий наблюдал за ним с кровати молча.
- Я вернусь с уколом, отдыхай пока, - сказал медик и спрятал обрывки проводов в карман. Наказать бы надо, да куда уж больше? И так в ремнях, на препаратах и с перспективой месяц не выйти из стационара. Любая клетка - праздник и счастье по сравнению с этим. Из клетки рано или поздно выходят, а Шуи не отпустит никогда.
- Сервий, - сказал Публий в гарнитуру, прикрывая за собой дверь палаты, - скажи техникам, чтобы включали электричество. Да, уже можно. Отбой.
Глава 7. Генерал и военврач
7.
Перед кабинетом генерала Публий всегда скрещивал пальцы на удачу и тщательно вытирал ноги о половик. Даже если на улице сухо и не пыльно. Ритуал, привычка, выработавшаяся за долгие годы, пока Наилий держал в руках генеральский посох, а Публий был при нем штатным медиком. Вызвал Его Превосходство. Говорить желал с начальником своей медицинской службы. Первым врачом в личном легионе генерала. Перечислять в уме собственные регалии было забавно. На погребальный костер их с собой не забрать, да и награды на парадном кителе оплавятся в золотые слезы. И развеет ветер его прах над равниной.
- Ваше Превосходство.
Публий зашел в кабинет и аккуратно закрыл за собой дверь. За широким столом на жестком стуле с высокой спинкой прямой, как боевой посох сидел генерал пятой армии Наилий Орхитус Лар. Веснушчатый семнадцатилетний мальчишка с узнаваемым шрамом под левой бровью. Из того поколения, когда генетики прерывали старение еще очень рано, в надежде выжать максимум пользы из юношеского всплеска гормонов. Современную молодежь тормозят позже, и сегодняшние выпускники училищ выглядят старше и солиднее генерала, отмерявшего свой шестьдесят третий цикл.