Клавдий попробовал улыбнуться, но мышцы не слушались, и улыбка вышла кривой, одним углом рта. Он почувствовал влагу, стекающую по коже - слюна. Терпкий вкус сменился привкусом мяты, но жажда мучила по-прежнему.
- Пить, - попросил Клавдий.
Публий молча поднялся и так же в молчании ушел куда-то за спину Клавдия. Он попытался повернуть голову, но шея одеревенела, и Клавдий только мог что скосить глаза и заметить чуть в стороне прикроватный столик и блеснувший в свете ламп штатив капельницы. Звякнул графин, плеснула о дно стакана вода. Клавдий сглотнул, на миг подумав, что у воды окажется знакомый терпкий привкус. Желудок заныл, но тут же успокоился, едва край стакана ткнулся в губы и первые капли влаги потекли в рот. Клавдий выхлебал воду в три глотка. Последний попал не в то горло, и он поперхнулся и закашлялся, отчего внутренности снова на миг скрутило в тугую спираль. Скрутило - и отпустило. Прохлада потекла от горла вниз, успокаивая бушевавший некогда пожар.
- Болит что-нибудь? - Публий вернул стакан на столик и снова плюхнулся на стул возле кровати, хмурый и взъерошенный.
- Не... знаю...
Клавдий слизнул влагу с краешка губ. Болит ли что? Ну разве голова - там все еще сидела холодная игла, и боль отдавалась пульсацией в затылке. Время от времени спазмы скручивали живот, мелко знобило, но в целом можно терпеть. Пока еще можно.
- Я в... медицин... ском центре?
- Ну не в сортире же, - несколько раздраженно ответил Публий. - Хотя я боролся с желанием оставить тебя там.
Клавдий прикрыл глаза. Память возвращалась обрывками: бар, глоток Шуи, девица в обтягивающем платье, потом и без него, и терпкая ягода на языке...
- Спасибо, что... вытащили...
Публий хмыкнул.
- Все-таки не все мозги высохли, да?
Клавдий вздохнул и открыл глаза. Теперь он понял, почему так трудно пошевелиться: он лежал на кровати, стянутый ремнями. Руки и ноги захлестывали широкие петли. Из вены правой руки выходила прозрачная трубка капельницы, отчего рука казалась онемевшей.
- Ты мне вот что скажи, - начал Публий, - какого лысого гнароша?
- А?
- Гранату на! Я говорю, давно ты на свежак перешел?
Клавдий шмыгнул носом и отвел взгляд. В полированной поверхности тумбочки отразилось его лицо: кудри всклокочены, под глазами синяки, губы черные от сока и на подбородке тоже темные разводы.
- Не...
- Это я понимаю, как «нет»? И сколько вчера сожрал?
- Одну, - быстро ответил Клавдий.
- Одну свежую Шуи после двух стаканов напитка? Ты рехнулся, лейтенант Мор? А если бы меня рядом не оказалось?
Клавдий поежился, но главным образом оттого, что Публий повысил голос, и теперь с каждым словом игла все глубже ввинчивалась в мозг.
- Ты понимаешь вообще, чем это могло закончиться? - безжалостно продолжал военврач. - У тебя сердце остановилось! Я едва тебя откачал, чтобы успеть в капсулу засунуть! А если бы не успел? - он выдержал паузу, явно ожидая ответа, но Клавдию было тяжело говорить, да и не хотелось: холод держал когтистыми лапами, голова шла кругом.
- Даром отец перевел тебя в пятый сектор, - сказал Публий, - видел, что катится сынок по наклонной, думал, служить будешь, отвлечешься, а все-таки не помогло. Как торчал на Шуи, так и торчишь, и сока тебе мало, с кожурой глотаешь. А в кожуре самая дрянь! Настолько плохо все, Клавдий?
Военврач наклонился, пристально вглядываясь в лицо. Что хотел там разглядеть? Клавдий моргнул, и лицо Публия с нахмуренными бровями расплылось в бесформенное пятно.
- Скажи, только честно. Это у тебя не в первый раз, да?
Клавдий сглотнул. Пятно задрожало и вместо лица капитана Назо появилось другое - генерала Марка Сципиона Мора, отца. Ух, как он злился тогда! Орал, что не такого наследника себе хотел, что Клавдий разгильдяй и бездарь и легче его убить, чем воспитать офицером, достойным своего отца. Клавдий обещал исправиться.
- В первый, - соврал он, и лицо генерала Мора истаяло, как пар.
Публий вздохнул и откинулся на стул.
- Твое счастье, - пробормотал он. - И молись несуществующим богам, чтобы в последний раз. Иначе сдохнешь от передоза или закончишь дни в психушке.
Губы Клавдия тронула усмешка.
- Мудрецом тогда... стану.
- Станешь, только не мудрецом, а наглядным пособием для кадетов. Будут на тебе патологии изучать.
Клавдий промолчал. Публий тоже молчал, хмурился, играл желваками. Потом сказал:
- Медотвод тебе выдам. На стационаре побудешь, под моим личным наблюдением. Глаз с тебя не спущу, лейтенант Мор.