Утро выдалось пасмурным. Обложные тучи предвещали дожди. По булыжной площади громыхали телеги крестьян, приехавших в город для прибыльной воскресной торговли.
— Останешься с Квачем, — предупредил Внук Черняка перед уходом. — Если он темнит, то постарается предупредить Кастета. Ты помешаешь ему.
Черняк взъерошился.
— А куда ты?
— Боишься подвоха? Успокойся. Проверю известные мне адреса Кунерта. Надо же с чего-то начинать.
— Учти, долго затворничать с этим старьевщиком не собираюсь.
Внук проскользнул в торговый зал, где подручные Квача бойко распродавали подержанную мебель, и, потолкавшись среди покупателей и любопытствующих, направился к выходу. Скоро клетчатый пиджак Внука затерялся в толпе, Черняк перенес внимание на Квача, восседавшего в зале за высокой конторкой. Тот знал о соглядатае и проявил трогательное радушие: в коридоре во внутренние помещения магазина поставил кресло, предложил рюмку коньяка. Позиция для наблюдения была у Черняка неплохой: он мог контролировать действия Квача. А тот как будто забыл о Черняке, всецело погрузившись в оргию купли-продажи: уговаривал, всучивал, манипулировал дюжими грузчиками, с ловкостью иллюзиониста принимал деньги и словно глотал их — так стремительно исчезали они. Черняка злила невозмутимость комиссионера, а его торговый экстаз утомлял, как приевшийся цирковой номер.
Изредка Квач что-то записывал в толстом гроссбухе, на клочках бумаги, разбросанных на конторке. Один из этих клочков Квач сложил в небольшой квадратик, столкнул с конторки на пол. Выждал несколько минут и подозвал грузчика, бойкого и, по-видимому, смышленого парня. Грузчик выслушал Квача и кивнул ему, словно соглашаясь с чем-то. Потом он наклонился, то ли поправляя что-то в одежде, то ли для того, чтобы поднять с пола клочок бумаги, уроненный Квачем.
...С этого момента Андрей ни на секунду не упускал грузчика из виду. Парень покрутился в торговом зале и присоединился к двум рабочим, выволакивавшим на улицу массивный буфет. Андрей вышел во двор, осторожно выглянул из-за угла. Грузчики втаскивали громоздкий неповоротливый буфет на телегу. Двое вернулись в магазин, третий же неторопливо зашагал по бывшей Бисмаркштрассе в сторону вокзала. Андрей перебежал на другую сторону улицы и пошел за парнем шагах в тридцати-сорока. На большее расстояние отпускать его было нельзя: улица плотно застроенная, людная, — нырнет в подъезд, ищи его...
У вокзала парень поинтересовался расписанием поездов, выпил кружку пива, затем пошел по привокзальной улочке с двухэтажными особняками. «Снова проверяется?» — предположил Андрей и ошибся: парень резко свернул на дорожку, ведущую к особняку, взбежал на крыльцо, постучал. Открылась дверь, и он исчез внутри дома.
Андрей приблизился к особняку со стороны сада и, скрываясь за кустами туи, подобрался как можно ближе к крыльцу.
Ожидание было недолгим. Дверь снова приоткрылась, и Андрей увидел выскользнувшего грузчика, а за его спиной, в полутьме прихожей — Кунерта.
Он все еще в городе!
Кунерт захлопнул дверь. Квач, несомненно, предупредил его об опасности, и Кастет сделает все, чтобы вовремя удрать из города.
Знают ли ребята опергруппы о Кунерте?.. Если Гайнц сделал все как надо, то Грошев разыскал Кунерта. А если Гайнц еще не связался с Грошевым? Нельзя забывать и о Внуке. Он в любой момент может наткнуться на Кунерта и вогнать в него пулю.
Кунерта нужно задержать...
Пригнувшись, Черняк добрался вдоль стены особняка до эркера — закрытого балкона, — по водосточной трубе вскарабкался на второй этаж. Окно рядом с эркером было распахнуто. Андрей, уцепившись за подоконник, подтянулся и очутился в комнате, служившей, по-видимому, спальней. Он вышел в коридор и оказался на антресолях. По ковру, скрадывавшему шаги, Андрей направился к лестнице. На первом этаже кто-то перебегал из комнаты в комнату, хлопал дверьми.
Черняк вытащил парабеллум и сел на нижнюю ступеньку лестницы. Он знал, что долго ему ждать не придется.
Кунерт подошел к зеркалу, осмотрел себя с ног до головы. Левая рука была забинтована, правая держала плотно набитый портфель. Кунерт бросил последний взгляд на свое отражение и вздрогнул. Зеркало отразило его страх и отчаянье: он увидел Черняка.