— Обе ваши дочери-близняшки ослепительны и, если бы не волосы и цвет глаз, они внешне очень похожи на сидхе. Их могут принять, — заметил Дойл.
— Чего не скажешь ни об одной из внучек, — парировала Бабуля.
— Точно, — согласился Дойл.
— Кому-нибудь еще кажется занимательным, что все отцы, кроме меня, смешанных кровей? — Спросил Рис.
Он все еще держал золотистую нить, стараясь не подносить ее близко к телу. И что нам с ней делать?
— Подобное тянется к подобному, — проговорила Бабуля.
— Некоторые из знати Благих говорили, что если я смогу помочь паре чистокровных сидхе зачать ребенка, гораздо больше представителей обоих Дворов пойдут за мной, — заметила я. — Некоторые из них говорят, что только сидхе со смешанной кровью могут завести потомство с моей помощью, потому что моя кровь недостаточно чиста.
Дойл погладил большим пальцем костяшки на моей руке. Это был нервный жест, что значило, что он спрашивает себя о том же. Это все Бабуля со своим «подобное тянется к подобному» подтолкнула нас к этому вопросу? Достаточно ли я сидхе, чтобы помочь чистокровным?
— Дойл, — вмешался Гален, — у тебя кровь? — Он подвинулся ближе к мужчине и коснулся его спины. Его пальцы окрасились темно-красными каплями.
Глава 4
Дойл даже не вздрогнул — он вообще никак не отреагировал.
— Это всего лишь царапина.
— Но как это получилось? — удивился Гален.
— Думаю, стакан был покрыт каким-то синтетическим веществом, — пояснил Дойл.
— Выходит, раз в нем есть что-то искусственное, неприродного происхождения, он смог тебя поранить? — спросила я.
— Обычный стакан точно так же поранил бы меня.
— Но такая рана уже затянулась бы, — заметила я, — без искусственного покрытия?
— Порез небольшой, так что да.
— Но ты заслонял Мерри своим телом, когда тебя ранило, — заговорила Бабуля, и ее голос был ровным, лишенным акцента. Она могла так говорить, если хотела, хотя это бывало довольно редко.
— Да, — отозвался он и посмотрел на нее.
Она тяжело сглотнула.
— Я не настолько хорошо умею сдерживать свою магию, чтобы сейчас находиться рядом с Мерри, да?
— То, с чем мы столкнулись, это магия сидхе, — возразил он.
Она кивнула, и взгляд ее был полон горечи.
— Я не могу остаться с тобой, Мерри. Я не могу противостоять тому, что они заставляют меня делать. Это одна из причин, почему я покинула Двор. Брауни — всего лишь слуги там, и до тех пор, пока мы для них — пусто место, мы в безопасности; брауни никогда не допускались к политическим дрязгам Дворов.
Я потянулась к ней.
— Бабуля, пожалуйста.
Рис встал между нами, когда она подалась навстречу.
— Сейчас это не самая лучшая идея. Сначала нам стоит взглянуть на заклятие.
— Я могла бы сказать, что ни за что не причиню вреда мой деточке, но если Мрак… если бы капитан Дойл не защитил ее, я поранила бы ее вместо его спины.
— Что они могли предложить кузине Мерри? — спросил Гален.
— Возможно, то же самое, что они предложили мне столетия назад, — отозвалась Бабуля.
— И что это было? — спросил Гален.
— Шанс разделить ложе с аристократом из Благого Двора, а в случае беременности и замуж за него выйти. Никто не коснется Саир из страха, что ее… уродство передастся по наследству. Я была только наполовину человеком и прислуживала при Дворе, как брауни, но я видела Благих, и я хотела быть частью всего этого. Я была дурой, но я заслужила для моих малышек шанс приобщиться к этому сияющему хаосу. Но Саир никогда не вписывалась в эту картинку, потому что внешне она слишком похожа на свою старушку-Бабулю.
— Бабуля, — заговорила я, — это не…
— Нет, дитя, я знаю, какую личину ношу, и знаю, что требуется непростой сидхе, чтобы влюбиться в подобное. Я так и не нашла этого особенного сидхе, но я ведь и не была их частью. В моих жилах никогда не текла голубая кровь. Я брауни, что стала надменной, как они, но Саир, она — одна из них. Видеть, как другие придворные с совершенными лицами получают все, что она так отчаянно желала, должно быть, невыносимо больно.
— Я знаю, каково быть отлученным от Двора, — вмешался Шолто, — лишь потому, что ты недостаточно прекрасен, чтобы разделить с тобой постель. Неблагие сидхе обходили мою постель стороной, опасаясь, что наплодят чудовищ.
Бабуля кивнула и, наконец, взглянула на него.