– Клянусь, что с вашими близнецами все хорошо. Насколько можно судить по УЗИ и анализам, вы здоровы и находитесь в начале нормальной беременности. Двойня несколько осложняет беременность и для матери, и для врача, – тут она улыбнулась. – Но ваши близнецы выглядят отлично. Клянусь.
– Будьте осторожней, когда произносите при мне слово «клянусь». Я принцесса фейри, а вы буквально ручаетесь своим словом. Думать не хочу, что случится, если ваша клятва окажется ложной.
– Вы мне угрожаете? – Она выпрямилась во весь рост и сжала в кулаках свисавшие с шеи концы стетоскопа.
– Нет, доктор, предостерегаю. Рядом со мной творится магия, порой даже в мире людей. Я просто хочу, чтобы вы и все другие люди, кто обо мне заботится, понимали, что даже случайные ваши слова могут произвести очень своеобразное воздействие, если сказаны поблизости от меня.
– Хотите сказать, если я чего-то пожелаю вслух, желание исполнится?
Я улыбнулась:
– Фейри не выполняют желания, доктор. Во всяком случае, мы не из тех фейри.
Она слегка смутилась.
– Я не хотела...
– Не страшно, – перебила я. – Но если вам случится дать слово и его нарушить, за вами может погнаться Дикая охота или начнут преследовать неудачи. Я не знаю, сколько магии увязалось за мной из волшебной страны, и не хочу, чтобы она случайно кого-нибудь зацепила.
– Я слышала, что вы потеряли... возлюбленного. Я вам сочувствую, хотя поняла я, если честно, немного.
– Да и мы не все понимаем, – сказал Дойл. – Дикую магию не зря называют дикой.
Доктор кивнула, словно поняла его слова, и кажется, собралась уходить.
– Доктор, – позвала я. – Вам действительно нужно еще одно УЗИ?
Она с улыбкой повернулась.
– А нельзя мне попытаться уйти, не ответив?
– Конечно, можно, но вряд ли это меня к вам расположит. У меня уже осталась в памяти заметочка из-за того, что вы с Дойлом поговорили прежде, чем со мной.
– Вы сладко спали, и ваша тетя предложила мне поговорить с капитаном Дойлом.
– А по счетам платит она, – договорила я за нее.
Доктор возмутилась:
– Она ваша королева и, если честно, я еще не поняла, как следует реагировать на ее просьбы.
Я улыбнулась – язвительно даже по собственным ощущениям.
– Если ее слова показались вам просьбой, доктор, то она была с вами крайне любезна. Она – королева, и власть ее над нашим двором абсолютна. Абсолютные монархи ни о чем не просят.
Доктор снова ухватилась за стетоскоп. Видно, привычка у нее такая, когда она нервничает.
– Пусть так. Как бы то ни было, она хотела, чтобы я обсудила положение дел с главным... – она подбирала слово, – мужчиной вашей жизни.
Я посмотрела на Дойла, не отошедшего от моей кровати.
– Королева Андаис назвала вам Дойла как главного мужчину в моей жизни?
– Она спросила, кто является отцом ваших детей. Разумеется, я пока не в силах ответить на ее вопрос. Я сказала ей, что проводить сейчас амниоцентез – значит усиливать риск для беременности. Но капитан Дойл с полной уверенностью заявил, что он один из отцов.
Я кивнула.
– Да, как и Рис, и лорд Шолто.
Врач удивленно моргнула:
– У вас двойня, а не тройня, принцесса Мередит.
Я повернулась к ней:
– Я знаю отцов моих детей.
– Но вы...
Дойл вмешался в разговор:
– Она не то имеет в виду, доктор. Поверьте, пожалуйста, оба близнеца имеют несколько генетических отцов. Я не одинок.
– Как вы можете с такой уверенностью утверждать невозможные вещи?
– Богиня послала мне видение.
Она хотела возразить, но проглотила слова. Перейдя на другую сторону палаты к аппарату УЗИ, оставленному после предыдущего осмотра, она надела перчатки; то же самое сделала медсестра. Они вытащили флакон с липким гелем – холоднющим, как я уже знала по опыту.
Доктор Мейсон даже не поинтересовалась, не хочу ли я, чтобы мужчины вышли – она быстро сообразила, что на мой взгляд все они имеют право здесь находиться. Не хватало только Галена: Дойл отослал его с каким-то поручением, пока я спала. Сквозь сон я слышала, как они о чем-то поговорили тихо, и Гален ушел. Я не подумала спросить, куда и зачем. Я доверяла Дойлу.
Медики подняли на мне рубашку, намазали живот холодным голубым гелем. Доктор Мейсон стала водить по животу продолговатым датчиком – на мониторе появилась размытая картинка. Я уже достаточно к ней пригляделась, чтобы различить два пятнышка, две тени – маленькие, как игрушечные. Только быстрое трепыхание сердечек подсказывало, что это такое.
– Вот видите, с ними все в полном порядке.
– А зачем тогда столько раз смотреть? – спросила я.