— Им нельзя доверять, никому из них.
— Кому, Бабуля? — Переспросил Гален. — Кому нельзя верить?
— Людям королевы, деточка. — Это она адресовала мне. — Ты росла с осознанием этого. Она должна узнать правду. — Последние слова она прошептала, теряя акцент. Она была расстроена, так что акцент просто не мог исчезнуть — только не сам по себе.
— Ты видел кого-нибудь из того или другого Двора, когда был в ее доме? — Спросил Дойл.
Гален задумался перед тем, как ответить.
— Нет, я не видел никого, — он утрированно подчеркнул слово «видел».
— Что с ней не так? — Спросила я тихо.
— Со мной всё в порядке, деточка, — сказала Бабуля, но её глаза были немного дикими, как будто чары, а это они и были, становились сильнее.
— Бабуля, мы с тобой когда-то были друзьями, — попытался воззвать к ней Рис, придвигаясь так, чтобы Дойл мог исчезнуть из её поля зрения.
Она смерила его недовольным взглядом, словно с трудом вспоминая, кто он.
— Да, ты никогда не причинял вреда ни мне, ни моим людям. Ты держался особняком в былые дни, придерживаясь стороны золота и видений. Когда-то ты был нашим союзником, белый рыцарь, — она схватила его за руку, — Как можешь ты теперь быть заодно с ними?
Акцент исчез окончательно, голос был совсем не похож на её.
— Да что это с ней? — испугалась я.
Я потянулась к ней, а она — ко мне, но Рис и Гален встали у нас на пути, в спешке чуть не опрокинув друг друга.
— Что это? — Спросила я, и на этот раз мой голос звучал громче. Я услышала, как взвились показатели мониторов. Если я не успокоюсь, у нас тут будет куча врачей и медсестер. Нам тут не нужны были люди посреди того, что смахивало на магическое нападение. Я пыталась успокоиться, пока моя бабушка старалась прорваться мимо Риса и Галена. Она пыталась убедить их, как и меня, что мы оказались на стороне зла.
— В ее волосах что-то есть, нить или волосок. Оно сияет, — голос Дойла прорвался сквозь общий гул голосов.
— Я тоже вижу, — бросил Рис.
— А я не вижу, — возмутился Гален.
Мне не было видно из-за них двоих. Я только видела проблески коричневых длинных рук Бабули, пытавшихся дотянуться до меня сквозь мужчин почти яростно.
Дверь открылась, и доктор Мейсон в сопровождении двух медсестер вошла в палату.
— Что, черт возьми, тут происходит? — Спросила она. И на этот раз ее голос прозвучал действительно зло.
Полагаю, что винить ее я не могла, но и объясниться с ней способа не было. Сказывалась ли беременность на моем мыслительном процессе или же я все еще была в шоке?
— Все вон. На сей раз я не шучу! — Доктор Мейсон была вынуждена орать, чтобы перекричать усиливающийся пронзительный голос Бабули.
Тут стеклянный стакан с водой с прикроватного столика медленно поднялся в воздух. Он завис на высоте восьми дюймов над столешницей (около 20 см. — прим. переводчика). Гибкая соломинка в нём чуть наклонилась от резкого движения, но сам стакан висел неподвижно. Бабуля была действительно хороша в телекинезе, как и все брауни. Она подавала чай в фарфоровом сервизе тем же способом, когда я была совсем маленькой.
Лампа на тумбе рядом со стаканом тоже начала подниматься. Кувшин взмыл вверх. Лампа поднялась, насколько позволял шнур, и начала покачиваться в воздухе, подобно лодке, пришвартованной к причалу. Это все еще было очень спокойным, так почему же мой пульс бился в глотке, сбивая дыхание? Потому что брауни не теряют контроль над своей силой. Никогда. Но богарты могут. Что такое богарт? Брауни, который потерял контроль. Что я хочу этим сказать? Дарт Вейдер все еще был джедаем, ведь так? Христиане до сих пор считают Люцифера падшим ангелом, хотя большинство людей забывают о том, что он ангел.
Доктор Мейсон снова намертво вцепилась в свой стетоскоп.
— Я не знаю, что именно тут происходит, но я точно знаю, что все это расстраивает мою пациентку. Так что либо немедленно остановитесь, либо я буду вынуждена вызвать охрану или полицию, чтобы очистить палату. — Ее голос немного дрогнул, когда она увидела раскачивающуюся лампу и парящий в воздухе стакан.
— Бабуля, — позвал Гален, его голос казался громким во внезапно наступившей тишине.
Она перестала орать. Фактически в палате было чересчур тихо, как будто настало то затишье, которое ниспадает на мир за секунды до того, как разверзнутся небеса и буря обрушится на землю.
— Бабуля, — позвала я тихонько, и мой голос выдавал ту панику, что творилась внутри. — Пожалуйста, Бабуля, не делай этого.