— Лорд Финбэр, поклянитесь нам, что Вы не обещали моей кузине свою защиту, и мы поверим Вам, что она не в себе.
— Я не буду Вам клясться, Мередит, пока.
— Это не я, Мередит, требую от Вас клятв. Сегодня ночью я возглавляю дикую охоту. И от имени этой власти спрашиваю еще раз, Финбэр. Поклянитесь, что она лжет о Вашей защите, и мы не вернемся к этому вопросу.
— Я не буду давать никаких клятв такой извращенной твари, как Вы.
Он использовал прозвище королевы Андаис для Шолто. Она называла его «моя Извращенная Тварь», иногда просто «Тварь», «Позовите мою Тварь». Шолто ненавидел это прозвище, но никто не смеет перечить королеве.
Шолто повернул своего скакуна и пришпорил его, приблизив к лорду. Я испугалась, что он выйдет из себя, но его голос прозвучал спокойно и высокомерно, как и голос Финбэра.
— Откуда Вы знаете прозвище, которое дала Темной Королевы лорду слуа?
— У нас так же, как и у Вас, есть шпионы.
Шолто кивнул и в его волосах опять блеснул золотой отблеск, хотя освещение в зале не могло дать такого отсвета.
— Но сегодня вечером я не ее тварь. Я — Король Слуа, и Охотник этой ночью. Вы отказываетесь дать клятву Охотнику?
— Вы не Охотник, — сказал Финбэр.
Тот дворянин с белокурыми волосами, который присоединился к охоте, сказал:
— Мы оказали сопротивление охоте, а теперь мы в их числе. Этой ночью они — охотники.
— Вас заколдовали, Дейси, — сказал Финбэр.
— Если Дикая Охота — магия, то я подчиняюсь ей.
Другой дворян сказал:
— Финбэр, просто дайте свою присягу, что это ложь сумасшедшей, и закончим.
Финбэр ничего не ответил. Он только надменно оглядел нас. Это была последняя защита сидхе — красота и надменность. У меня никогда не было достаточно ни того, ни другого, чтобы также выглядеть.
— Он не может дать присягу, — сказала Саир. — Потому что тогда он станет клятвопреступником. Для него это будет означать смерть. — Теперь она казалась рассерженной. Она, как и я, никогда не была достаточно красива, чтобы выглядеть также высокомерно, как истинный сидхе. Возможно, мы могли бы стать друзьями, если бы она так не ненавидела меня.
— Скажи нам, что он обещал тебе, Саир, — сказала я.
— Он знал, что я могла бы оказаться достаточно близко к ней, чтобы заколдовать ее.
— Она лжет. — Это произнес уже не Финбэр, а его сын Баррис.
— Баррис, нет! — Сказал Финбэр.
Несколько собак повернулись к Баррису, который стоял в противоположной стороне зала. Он не встал рядом с отцом защищать короля. Огромные собаки стали приближаться к нему, издавая тот же низкий рычащий звук.
— Лгуны были однажды добычей охоты, — сказал Шолто, и удовлетворенно улыбнулся.
Я снова коснулась его руки напомнить, чтобы не переусердствовал в наслаждении властью. Охота была ловушкой, и чем дольше мы участвовали в ней, тем тяжелее будет освободиться от нее.
Он отступил и взял меня за руку. Кивнул и сказал:
— Подумайте хорошенько, Баррис. Действительно ли Саир врет или она все же говорит правду?
Саир говорил:
— Я говорю правду. Финбэр сказал мне, что делать. И пообещал, что если бы я все выполню, то он позволит нам с Баррисом быть парой. А если бы я оказалась с ребенком, то мы поженились бы.
— Это так, Баррис? — спросила я.
Баррис в ужасе смотрел на огромных белых собак, приближающихся к нему. Было что-то в их движениях, что напоминало львов на охоте в саванне. Баррис смотрел на них так, как смотрят на львов газели.
— Отец? — произнес он и посмотрел на Финбэра.
Лицо Финбэра было уже не так высокомерно. Если бы он был человеком, то я сказал бы, что он выглядел уставшим, но под этими красивыми глазами не было следов такой усталости.
Собаки подошли к Баррису почти вплотную, ощерив зубы и давя массой своих огромных тел. Он испуганно вскрикнул.
— Вы всегда были идиотами, — произнес Финбэр. И я была совершенно уверена, что это он сказал не нам.
— Я знаю, что ты надеялась получить, Саир. Но что получил бы Финбэр от смерти моих мужчин?
— Он хотел лишить тебя самых сильных супругов.
— Почему? — Спросила я, чувствуя себя при этом странно спокойно.
— Чтобы тобой можно было управлять, как только ты стала бы королевой.
— Вы думали, что, если Дойл и я будут мертвы, то Вы смогли бы управлять Мередит? — спросил Шолто.
— Конечно, — подтвердила она.
Шолто рассмеялся и это был хороший смех, но при этом он был жутким.
— Они не знают тебя, Мередит.
— Они никогда не пытались узнать, — сказала я.