Он поднялся на колени, но уже смотрел не на меня. Он потянулся к Шолто.
Тот поколебался, но все же протянул ему свою правую руку. Дойл держал его бледную руку в своей черной и рассматривал такую же татуировку, вившуюся вокруг запястья и Шолто.
Мистраль вернулся к нам и было заметно, что исчезли следы стел, так же, как у Дойла исчезли ожоги. Но ни один из них не выглядел счастливым, они были очень серьезны.
Дойл соединил наши руки, и татуировки соединились.
— Я не мечтал это, тогда. Вы были обручены и коронованы самой волшебной страной.
— Богиней, — поправил довольно Шолто. Все мужчины действовали странно и у меня появилось ощущение, что я что-то пропустила. Это иногда случалось, когда вам только около 30, а остальным в кровати сотни лет. Все когда-то были молодыми, но иногда я жалела, что у меня нет шпаргалки с разъяснениями к таким случаям.
— Что случилось? — Спросила я.
— Ничего, — самодовольно ответил Шолто.
Дойл притянул руку Шолто и я увидела наши руки вместе.
— Ты видишь эту метку?
— Татуировка, — сказал я. — Это рисунок роз, которые связывали наши руки.
— Вы были обручены с Шолто, Мерри, — тщательно выговаривая каждое слово проговорил Дойл. Он вглядывался в мои глаза.
— Обручены. Ты имеешь ввиду… — Я нахмурилась, глядя в его темные глаза. — Ты имеешь ввиду, что мы теперь женаты?
— Да, — сказал он и этом слове клубился гнев.
— Нам нужно было объединить наши силы, чтобы спасти тебя, Дойл.
— У сидхе может быть только один супруг, Мередит.
— Я ношу и твоих детей, а значит, по нашим законам все вы — мои консорты, и вы будете моими королями.
Шолто пристально разглядывал свою руку.
— Я слишком молод, чтобы помнить, когда волшебная страна последний раз женила кого-либо. Это всегда было так?
— Розы — скорее метка Благих, — сказал Дойл, — но да, страна обручала и отмечала пары.
Я уставилась на симпатичные розы на коже и внезапно испугалась.
— У меня есть право отказаться делить Мередит? — спросил Шолто
— Осторожнее со словами, Король слуа. — Внимательно глядя на Шолто, сказала я.
— Волшебное царство поженило нас, Мередит.
— Это помогло нам спасти Дойл.
— Мы отмечены как пара. — Он протянул мне свою руку.
— Когда Богиня заставляет меня выбрать, она сообщает мне об этом заранее. Сейчас же не было никакого выбора, никакого предупреждения о возможности потери.
— Согласно нашим законам… — начал говорить Шолто.
— Не начинай. — Прервала его я.
— Он прав, Мерри, — сказал Дойл.
— Не усложняй, Дойл. Мы сделали вчера все, чтобы спасти Вас обоих.
— Это закон, — сказал Мистраль.
— Только если у меня ребенок только от одного отца, а это не так. Богиню Клотру, которая забеременела от трех разных любовников, никто не принуждал выходить замуж только за одного из них.
— Они были ее братьями, — сказал Мистраль.
— Так ли это было на сам деле? Или так стала говорить легенда? — Я спрашивала так, будто они могла это знать.
Мистраль и Дойл обменялись взглядами. Шолто же был слишком молод, чтобы знать ответ.
— Клотра жила во время, когда богам и богиням было разрешено жениться на ком они хотели, — сказал Дойл.
— И она была не первой богиней, которая вышла замуж за близкого родственника, — сказал Мистраль.
— Но ведь она не вышла замуж ни за одного из них, и у богинь, на которых женились короли, было много любовников.
— То есть ты утверждаешь, что являешься живым воплощением верховной богини? — подняв брови, спросил Шолто.
— Нет, но я думаю, ты не захочешь узнать, что случиться, если попытаешься заставить меня быть моногамной только с тобой.
На красивейшем лице Шолто застыло раздражение и это так напомнило мне одно из любимых выражений Холода, что стало трудно дышать.
— Я знаю, что ты не любишь меня, принцесса.
— Не обижайся, Шолто. И не будь банальным. В прошлом было много королей, которые могли жениться на одной богине, правильно?
Они опять обменялись взглядами.
— Но это были человеческие короли, а значит богиня переживала их, — сказал Дойл.
— Из того, что я слышал, верховная богиня не бросала своих возлюбленных только потому, что у нее был король, — сказал Шолто.
Дойл посмотрел на меня и я не смогла прочитать выражение его лица.
— Ты хочешь изменить ради нас тысячалетние традиции? — спросил он.
— Если потребуется, то да.
На его глазах, смотрящих на меня, мелькали различные выражения — то хмурый взгляд, то полуулыбка, то смех. И это обрадовало меня — значит страх его отступил. Тот страх, который появился у него, когда он увидел наши с Шолто татуировки.