Едва захлопнулась дверь, как он стал сбрасывать с себя одежду — синюю куртку-аляску с песцовым капюшоном, стильно протертые джинсы и высокие черные ботинки на толстой подошве. Веру эта торопливость почему-то очень развеселила. А он уже старался поскорее снять с нее байковую пижамку, чей верх словно нарочно был застегнут на целую кучу пуговиц. Его холодные пальцы щекотали Верину горячую со сна кожу, и она рассмеялась. Ни в чем не повинная пижама уже трещала от Андреева нетерпения, когда послышался стук.
—Ты кого-то ждешь в такую рань? — удивился Двинятин.
Вера пожала плечами и спросила:
— Кто там?
За дверью забубнили, Вера прислушалась, сморщив нос, потом хлопнула себя по лбу:
—Господи! Совсем забыла… Это курьер с ксерокопией Ветровского альбома. Я просила сделать и прислать. Оденься, пожалуйста, милый.
—Ты тоже, — недовольно буркнул распаленный мужчина. — Что еще за альбомы?..
Он схватил в охапку свою одежду, скрылся в ванной комнате. Вера попросила пришедшего подождать, накинула халат, причесалась и открыла.
Когда одетый возлюбленный зашел в номер, Вера сидела на кровати и рассматривала какие-то листики с рисунками.
—Слушай, я соскучился, — сказал он. — Не боишься, что я тебя съем?
—Да… — рассеянно сказала Вера. — То есть нет. Сейчас…
Она рассеянно поцеловала Андрея, не отводя взгляда от последнего рисунка, чашки, нарисованной точными размашистыми линиями. Невозможно было поверить, что этот рисунок сделал умирающий с кинжалом в груди.
— Написал бы имя, и все, — недовольно пробормотала Вера. — И никаких загадок…
—Так, — Андрей взял ее за плечи, развернул к себе. — Что происходит? Ты мне не рада?
— Ну что ты! — Она опять поцеловала его, улыбнулась. — Рада и ждала тебя. Знал бы ты, как мне нужен… Просто…
—Что просто?
—Тут такая ситуация, в двух словах не скажешь… Но благодаря твоему приезду я теперь всех победю!
— Ага. Ну-ка, подробно. Давай, рассказывай, моя детективщица.
Лученко уже очнулась, отвлеклась от рисунка и стала самой собой.
—Сначала расскажешь ты о своих приключениях. Для затравки. Тем временем мы пойдем куда-нибудь поесть, и я тебе тоже все расскажу.
Андрей откинулся на широкую спинку кровати.
—Ну, если ты больше ничего не хочешь…
Ему показалось, что Вера непривычно холодна. Ведь всегда после разлуки изголодавшиеся любовники набрасывались друг на друга, спеша утолить первый сексуальный голод. Потом отдыхали и занимались любовью уже долго, вдумчиво… А сейчас она занята чем-то своим и не обращает на него внимания. Очередное «дело»? Прекрасно, он не возражает и даже готов помогать. Но это никогда не мешало… Двинятин помрачнел. Вспомнил, как они расставались. Уезжал он, надо признаться, почти в состоянии ссоры с Верой. Как она ему тогда сказала? «Уезжай уже». Или нет… «Давай ты уже поедешь, хватит рассиживаться». Как-то так. Обиделась… Но и он тогда обижался, правда, сейчас уже не вспомнить на что. А не появился ли у нее кто-нибудь? Он помрачнел еще сильнее.
Вера улыбнулась при виде насупленного любимого, шутливо потрепала его по щекам.
—Эй, не скисать! Я тоже соскучилась, и я тебя люблю, — ласково сказала она. — Просто сейчас совершенно нет времени. По многим причинам. К вечеру все решится… А я должна подумать, ухватить ускользающее, сплести все нити в одну, организовать все и всех. Ты же меня знаешь. Да, милый?
— Эх, — вздохнул Двинятин. — Поведешься с психотерапевтом-спасителем — научишься длительному воздержанию.
—Ага, — фыркнула Вера. — Будучи в состоянии воздержания длительностью в целую неделю, безвременно загрустил один выдающийся ветеринар… Ой! — Андрей схватил ее голую ногу и принялся целовать. — Щекотно. Усы щекочутся…
Андрей энергично вскочил и заявил, что готов идти за ней куда угодно и ловить каких угодно преступников, но пусть она учтет… Он не сказал, что именно, но по его шаловливому взгляду было и так ясно.
Пока она слегка подкрашивала ресницы и наносила на губы жидкую помаду из красивого итальянского длинного флакона, Андрей побрился. Из отеля они отправились в «Венское кафе». Там она заказала себе и ему блинчики с красной икрой. А Двинятин вдобавок объявил, что ему давно хочется шоколаду и что без шоколадных трюфелей он не согласен существовать на свете. Особенно такой холодной осенью, которую правильнее назвать зимой… Подошедший официант улыбнулся и принес кофе с шоколадными трюфелями.