Он сел, привалившись спиной к стеллажу с бутылками, и велел:
— Проверьте, что с ним. Если еще дышит — снова к стулу. Если нет… — Он посмотрел на стоящие в углу канистры с бензином.
Двое охранников склонились над Самохваловым. Один перевернул тело, второй придвинулся к мотнувшейся голове, чтобы послушать дыхание.
Внезапно лежащий на полу окровавленный человек взорвался молниеносными движениями. Короткий взмах рукой — и зажатая в его пальцах металлическая полудужка, обломок наручника, полоснула наклонившегося по шее. Брызнул кровавый веер. Капли еще не долетели до пола, а Самохвалов уже впечатал тяжелый ботинок в коленную чашечку второго охранника, тот обрушился вниз, но еще по пути на пол получил в пах все тот же обломок металла и взвыл высоким голосом.
А убийца уже встал на ноги в полный рост. Страшный, окровавленный, с висящими лохмотьями одежды и содранной кожи, с врезавшимися в грудь осколками стекла, он не ждал ни мгновения, он двигался со звериной немыслимой скоростью. Те двое, что помогали встать упавшему хозяину, только шаг навстречу убийце успели сделать — а он уже был возле них, прыжком оказался рядом. Сделал движение, будто бьет одного из них в солнечное сплетение, а когда тот закрылся — другой рукой резко ударил в глаз. И сразу повернулся ко второму. Единственное, что удалось бедняге охраннику, — вцепиться в обломок наручников и вырвать его у Самохвалова. Но и этот был пойман на обманное движение в пах, а получил удар как раз в солнечное сплетение. Огонь вспыхнул в его груди.
Секунд пять, может, прошло с момента, когда над Самохваловым склонились, а он уже уложил четверых и метнулся в сторону выхода. Но перед ним вырос Двинятин.
— Нет… — прошептала ослабевшая Вера. — Не надо…
Опытный боец айкидо, Андрей допустил одну ошибку: он слишком рассердился. Нужно было сразу «включить» противника в поле взаимодействия, принять в себя без ощущения отдельности, как учит эта практика самозащиты — и тогда можно было бы «вести» его. Контролировать малейшее движение атакующего не умом, а внутренним чувством, опережающей интуицией. В том и смысл айкидо, чтобы становиться с нападающим одним целым, лишать его опоры мягкими, плавными, геометрически точными движениями — и оставаться неуязвимым.
Но больно уж агрессивно он был настроен. Слишком чудовищен, отвратителен был Самохвалов. И Двинятин тут же поплатился: успел перехватить бьющую руку, но получил страшный удар рифленым ботинком по пальцам ноги. Боль пронзила все тело снизу вверх до самого сердца.
Спасло его лишь неожиданное вмешательство Абдулова. Тот сумел встать и левой рукой сзади изо всех сил ударить Самохвалова по почкам. Любой другой человек, наверное, упал бы с переломленным позвоночником. Но маньяк только врезался всем телом в бутылки. Он не чувствовал боли. Обернулся, совсем уже страшный, с торчащими из лица зеленоватыми осколками стекла, ударил Абдулова в нос и снова ударил, не чувствуя, что его тоже бьют. Раздался тошнотворный хруст, Черный Абдулла упал. Он не потерял сознания, с ненавистью глядя снизу вверх на Самохвалова, истекающего кровью, как и он сам.
Убийца выдернул из щеки острый осколок бутылки, зажал его в руке и сделал выпад в сторону шеи Двинятина. Тот перехватил руку, но не смог остановить. Так они и застыли в напряжении. Осколок стекла медленно, с дрожью приближался к пульсирующей на Двинятинской шее артерии.
«Если Андрей сейчас погибнет, — подумала в ужасе Вера, — виновата буду я.
Это я всегда окружена преступлениями и сую в них нос.
Это я его затащила сюда. Ко мне он примчался.
Это меня он защищает. Что ж стою?»
Ее страх за Андрея резко застучал в висках, нестерпимо горячей волной охватил голову. И тут же эта волна выплеснулась из нее, дунула вперед. Стеллаж с винами, у которого схватились в единоборстве двое мужчин, задрожал, как при землетрясении. Бутылки с оглушительными хлопками раскалывались одна задругой. Двинятина какой-то силой оторвало от убийцы и отбросило далеко в сторону, он не устоял на ногах, с удивлением взглянул на свою подругу. Та с прищуром смотрела на Самохвалова. Помост обрушился на него, посыпалось стекло, выдержанное дорогое вино разлилось озером. Казалось, пол винного подвала обагрился реками крови.
Убийца не шевелился, погребенный под обломками. Вера вновь задышала. Получилось…
Она быстро огляделась. Абдулов ошарашенно смотрел на разрушения, устроенные одним взглядом этой женщины, и не мог двинуться с места. Оцепенел и Андрей, он весь подался вперед и не отрывал взгляда от Вериного лица. Единственный оставшийся в живых охранник дрожащей рукой поднес ко рту микрофон и что-то зашептал.