За себя Зак не волновался никогда: знал, что ему, по большому счёту, ничего не будет. А вот за Рэйчел — вполне. Она же такая маленькая и хрупкая, словно фарфоровая кукла. Заку даже казалось, что она может разбиться от любого неосторожного касания. Стоит ему чуточку надавить, и бледная, почти что прозрачная кожа обязательно треснет. Вот он и переживал. Особенно учитывая, что Рэйчел, кажется, не особо нравилась Грэю.
Но для себя Зак уже решил: он непременно защитит эту чудаковатую девчонку. И неважно, от кого: от Грэя, Кэтти или задохлика Эдди. Он не позволит никому обидеть её.
А пока что у него несколько иная проблема.
Рэйчел в очередной раз чихнула. За последние минут пять она сделала это уже раз десять, если не больше. По крайней мере, Зак сбился где-то на чихе пятом, если не раньше. И его это конкретно начало подбешивать.
— Эй, только не говори, что ты простудилась, — недовольно пробубнил он, поворачивая к ней голову.
— Хорошо, не буду, — послушно кивнула она, и Зак вдруг почувствовал внутри непреодолимое желание ударить себя по лбу. Однако, как ни странно, он сдержался.
— Балда, — буркнул он, снимая с себя куртку и набрасывая её ей на плечи.
Рэйчел удивлённо моргнула, но в куртку всё же закуталась.
— А как же ты? — обеспокоенно взглянув на него, спросила она.
Зак только махнул рукой, небрежно бросив:
— Ничего, переживу.
На какое-то время между ними повисло молчание. Рэйчел не стала с ним спорить: на практике она уже убедилась, что это бесполезно. Будь она хоть тысячу раз права, Зака Фостера ей не переубедить. Уж уродился он твердолобым бараном, что поделать. Но она всё равно волновалась. В конце концов, на улице не июнь месяц, а на нём только лёгкая толстовка да бинты на пол тела. Как тут не переживать?
Но Заку, кажется, было наплевать на холод. По крайней мере, он усиленно делал вид, что ему ничуть не холодно. Хотя Рэйчел замечала краем глаза, как дрожат его руки. Но он молчал. Не говорил ни единого слова. Только разглядывал пристально ночное небо. Это помогало отвлечься. От проблем, от зябкого холода, от неприятных мыслей, периодически лезущих в голову. Да вообще от всего. Разглядывая яркие звёзды на синем небе, Зак мог хотя бы на время абстрагироваться от окружающего его мира.
Рэйчел наблюдала за ним всё время, ещё со дня прибытия в этот приют. И для себя она отметила, что он разительно отличается от других детей. Он был замкнутым и закрытым, в то время как остальные активно общались между собой и даже пытались подружиться с ней, Рэйчел. В столовой он сидел отдельно от всех, тогда как другие ребята рассаживались за столики небольшими группками по несколько человек. Зак не любил общество. Терпеть не мог шумные компании. Он вообще считал, что одному жить легче. Так гораздо проще выжить.
Однако она, Рэйчел, ворвалась в его одинокую жизнь непрошенным гостем, и теперь они делили это одиночество на двоих. Вообще, Рэйчел всегда было тяжело сходиться с людьми: такой уж характер у неё был. Она ещё с детства не отличалась особой общительностью, поэтому и друзей у неё тоже не было. Ни в детском саду, ни в школе. Другие дети обходили её стороной, считали странной. А её всё устраивало. Ей нравилось быть одной.
Но с Заком ей действительно хотелось находиться. Её тянуло к нему неведомой силой, и даже она сама не могла объяснить причину такого странного влечения. Возможно, это потому, что они похожи. Но Рэйчел правда было с ним хорошо.
Однако её уже долгое время волновал один вопрос, который она всё никак не могла задать. А сейчас у неё была отличная возможность сделать это.
— Слушай, Зак, — негромко начала Рэйчел, поднимая на него свои небесные глаза. — Мне всегда интересно было… Почему ты ходишь сюда каждую ночь? Есть ведь какая-то причина.
— Почему, спрашиваешь? — задумчиво протянул Зак, приложив палец к подбородку. — Да просто так. Нравится мне, вот и хожу сюда, — неопределённо пожал он плечами.
— Нравится, значит… — тихонько повторила она, опуская взгляд в землю.
— Ага. А что насчёт тебя?
— В каком смысле?
— Ну, я имею в виду, почему ты всюду за мной таскаешься? Как собачка какая-то, ей-Богу.
— Почему хожу за тобой? — вопросом на вопрос ответила Рэйчел, и Зак снова почувствовал навязчивое желание стукнуть себя по лбу. Но он снова сдержался. — Наверное, мне это тоже нравится, — спустя пару минут молчания наконец сказала она.
— Вот оно как, — выдохнул Зак, чувствуя что-то странное в районе груди. Однако значения он этому не предал.
— Угу. А… Апчхи! Ой…
— Ну всё, ты точно простудилась. Ладно, хрен с тобой, пошли назад, пока нас не потеряли.
========== 5. Бинты и шрамы ==========
Зак нервно содрал с руки прилипший грязный бинт. Зажмурился, зашипел от боли. На почерневшем от грязи куске бинта остались маленькие кусочки кожи и мяса. На руке появилось несколько новых ранок, из которых тонкими струйками сочилась кровь. Заку было чертовски больно, но он терпел. Хмурился, кусал губы до крови, но терпел. Боль была настолько невыносимой, что ему хотелось заплакать. Однако он держался. Нет, Зак Фостер не какой-то слабак, чтобы рыдать как девчонка. Тем более из-за таких пустяков.
Вообще, Заку стоило бы обратиться за помощью к медсестре или воспитателю, но его принципы ему не позволяли. Он всё и всегда делал сам. Всю жизнь был один. Он уже привык сам о себе заботиться, и потому чужая помощь была ему не нужна. Тем более от работников этого приюта.
Зак менял бинты нечасто. Просто не видел в этом смысла. Да и не до них ему было, откровенно говоря. Он всегда находил себе занятие поинтереснее, чем полчаса возиться со всякими мазями, марлями и прочими медикаментами. Как итог, бинты пачкались и прилипали к коже, из-за чего Заку приходилось буквально отдирать их. Поэтому помимо многочисленных ожогов у него на теле были ещё и шрамы, оставленные после смены бинтов. Это была ещё одна причина, по которой Зак ненавидел их менять.
Но сегодня ему просто пришлось это сделать. Потому что иначе Отец Грэй не отстал бы. Вот уже несколько дней подряд он капал ему на мозги, чуть ли не ежесекундно напоминая о бинтах. Заку порядком надоело каждый день слушать одно и то же, и потому ему просто пришлось пожертвовать своим временем для того, чтобы выполнить просьбу Святого Отца. Иначе он так и продолжил бы выносить ему мозг.
— Чёртов старик… И чего ему не имётся только… — недовольно ворчал Зак, пытаясь содрать очередной кусок бинта. Получалось у него это плохо: плотная ткань марли прилипла наглухо и совсем не хотела отлепляться. Это раздражало. — Чёрт возьми, да снимайся ты уже! — не выдержал Фостер, уставший от этого занятия.
— Что ты делаешь, Зак?
Этот тихий голос раздался настолько неожиданно, что Зак даже невольно подпрыгнул. Резко обернувшись, он уже приготовился высказать его обладателю всё, что он о нём думает, но тут же замер. Позади него стояла Рэйчел. Она внимательно глядела на него, склонив голову набок. Зак только с облегчением выдохнул.