- Они у меня на пульте значатся под другим индексом. Хватит болтовни. Моя школа проста: реакция, реакция и еще раз реакция. Курок не рви, доверяй пальцу и не очень увлекайся прицелом. Лучше навскидку, в движении. Итак, начинаем тринадцать ядовитых лягушек, и ни одной меньше!
Свет погас. Александр коснулся рукоятки бластера. Заградительный барьер с треском ушел вниз - пол вздрогнул. Впереди затлели гнилые пни и заклубился вонючий, промозглый туман. Розовые отсветы то появлялись, то исчезали.
Александр вытащил бластер и держал его у бедра. Палец на спусковом крючке занемел.
Чавкнула трясина, и первая гигантская лягушка, поблескивая слизью, взгромоздилась на пень и, сверкнув изумрудными глазами-фарами, приготовилась к атаке.
Александр выстрелил. Пень окутался серым паром, а лягушка, взмыв в туман, шлепнулась Александру на голову, как промокшая шляпа. Холодные лапы забарабанили по шее и спине. Александр, скидывая лягушку, вскрикнул от омерзения, и тут же на корявом пне появилась другая. Она была гораздо жирнее предыдущей. На этот раз Александр не промахнулся.
Третья лягушка тоже испарилась еще на пне, но вот четвертая ударилась, словно тугой мяч, ему в грудь, обдав лицо липкой грязью. Отплевываясь, Александр остервенело разделался с остальными гадами, уничтожив попутно и пни.
- Для начала неплохо, освсем неплохо, - тренер зажег свет. - Повторим, или сразу горячий душ?
- Спасибо. Представляю, если бы они были настоящими... Надо же, какие омерзительные создания! Правильно, что тренажер отменили.
- Из тебя стрелок получится отменный. Лягушки - индикатор точный.
- Будет возможность, загляну к вам вечером.
- Ну иди ополоснись. Хватани кофе для бодрости. А лягушек по желанию заменим на крабов. Не возражаешь?
5
- Значит, на мои вопросы вы категорически отказываетесь отвечать? Александр положил альбом старых репродукций обратно на полку.
- Я бы со всей откровенностью, если бы не ваша страшная штуковина у пояса, - свидетель поправил альбом. - Вы же из геростратов.
- Но один-то вопрос можно?
- Смотря какой.
- Скажите, штурман случайно уничтожил именно "Мадонну"?
- Конечно, не случайно. Я его заставил!
- Что вы говорите?
- Понимаете... Здесь трудно объяснить по-настоящему. Вот если бы в самом музее, на примере живого шедевра...
- Давайте напрямик. Вам просто хочется внеочередной раз побывать в музее.
- А кто бы отказался? Меня всегда удивляло, почему разведчики так редко пользуются льготами. На их месте я бы не вылезал из музеев. Вот вы когда последний раз имели честь?..
- Вернусь из Первой линии - отведу душу.
- Сколько картин испепелите на радостях? Впрочем, думаю, вам это не грозит. Если бы я не помог разведчику отыскать оптимальную точку, он бы не выстрелил.
- Какую еще точку?
- Я обещал ответить только на один вопрос.
- Хитрите? Будь по-вашему. Заключим договор. Я устраиваю вам посещение музея после закрытия, а вы удовлетворяете мое любопытство.
- Согласен. Авансом скажу, что, по-моему, разведчик испугался Мадонны. Да-да, это явно была защитная реакция.
- А точка?
- В музее вы поймете, что такое оптимальная точка. В общем, я заставил разведчика взглянуть на "Мадонну" по-настоящему, открытыми глазами... Повторяю, без меня он бы не выстрелил.
- Но в предыдущих случаях разведчики действовали без подсказки знатоков, а все равно выбирали мировые шедевры.
- Но тут все легко объяснимо. Во-первых, чем гениальнее полотно, тем сильнее оно действует даже на непосвященного человека. А во-вторых, любой посетитель, бездумно передвигаясь за гидом и поглядывая на картины, может найти совершенно случайно единственную точку и остолбенеть. Возьмите рассчитайте вероятность такого события у разведчиков. Три выстрела...
- Нам известно количество разведчиков, посетивших Землю, и в принципе возможно опросить каждого о визитах в музеи, но что брать за начальную дату? Открытие Первой линии? Выход к мертвым планетам?
- Зря вы грешите на космос... Дело в человеческой психологии, только в ней. А скажите, вы не пошутили насчет музея?
6
Оставив свидетеля на площади перед музеем, Александр Тюбин связался по видеотелефону с Генеральным диспетчером. Тот ужинал дома.
- Хорошо, я добуду разрешение, - Генеральный диспетчер ткнул вилкой в сосиску. - Как тебе понравился мой "глюк"?
- До сих пор кажется, что на голове висит лягушка.
- Поосторожнее в храме искусства! Не пальни в какую-нибудь особо выдающуюся мазню, а то ни мне, ни тебе после этого не поздоровится.
- Я еще недостаточно вжился в образ.
- Мне твое настроение определенно нравится. Надеюсь, лягушки не напомнили тебе заповедник?
- Скорее бы очутиться в Первой линии, заняться настоящим делом.
- К твоему появлению Зонд-десять будет уже в нейтральной зоне. Готовься. А лягушки действительно мерзкие создания...
7
Завэкспозицией долго изучал бластер, предъявленный Александром Тюбиным, а потом взял и спрятал в старинный тяжелый сейф.
- Давайте исключим всякий риск.
- Надолго? - Александр застегнул пустую кобуру.
- Полчаса, не больше.
- Всего полчаса? - свидетель выдвинулся из-за спины Александра. - Вы над нами издеваетесь!
- Ну ладно, час - и это максимум. Давайте провожу к "Мадонне", если не возражаете.
- Я лично не хочу смотреть на обугленные кирпичи. Лучше побудем у голландских натюрмортов.
- Не беспокойтесь. Вы и следа не заметите от печального происшествия. А тем более не отличите копии от оригинала. Видите ли, наши благоразумные предки еще в те беспокойные времена завели картотеку. На каждую единицу хранения имеется полный паспорт...
- Копия никогда не заменит подлинника, и не убеждайте.
- Сами убедитесь. Даже состав красок полностью идентичен краскам утраченного шедевра.
- Тогда почему бы вам не заменить дублями всю экспозицию? - Александр снова потрогал пустую кобуру. Надо же так быстро привыкнуть к тяжести "глюка"...
- Отправляя очередной номер на подновление, мы так и делаем. Замену практически никто не замечает... Даже профессионалы.
- Ну, меня бы вы не провели!
- Что-то мы заболтались, - Александр шагнул к двери, - а в нашем распоряжении только час...
8
Они долго шли по нескончаемой анфиладе уставших за день залов. Невесомые, призрачные люстры с погасшими огнями, зашторенные окна, темные пятна картин, мутные линии рам, и в каждом углу бдительно принюхивающийся пожарный агрегат.
Звук безостановочного движения вечерних улиц пробивался и сюда, сливаясь с уверенной поступью завэкспозицией и наслаиваясь на прерывистое шарканье пластиковых шлепанцев свидетеля, который умудрялся в каждом зале притормозить у одной или двух картин.
Но вот остановились. Завэкспозицией проскользнул мимо Александра в потайную нишу. За низкой дверью мелькнул яркий свет.
Свидетель молча стоял рядом с Александром, то ли чего-то ожидая, то ли боясь смотреть по сторонам, то ли вспоминая страшный миг расправы.
Качнулись, раздвинулись шторы. Гомон улицы назойливо лез вслед за ровным, приглушенным светом.
Завэкспозицией не возвращался.
Александр машинально шагнул к окну, чтобы увидеть привычную городскую суету, но свидетель ухватил его за рукав, дернул к себе.
- Лучше, конечно, попробовать на подлиннике. Впрочем, нас так упорно убеждали в достоинствах копии, что не грех самим удостовериться.. Да не дергайтесь. Медленно поворачивайтесь и не бойтесь, она вас не съест. Фиксируйте нюансы, главное - зацепиться, а еще лучше представьте, что пришли на свидание с этой женщиной. Взгляд ее печальных глаз устремлен на вас, единственного из миллионов... Слишком напрягаетесь... И не торопитесь. Когда почувствуете, что женщина узнала вас, - замрите.
Александр послушно, старательно выполнял все указания, пялясь на "Мадонну", но никак не мог сосредоточиться - его отвлекала рама с медной поблескивающей табличкой. И вдруг ему навстречу с картины устремилось пухлое беззащитное лицо младенца.