— Я вам не помешал?
— А очень старался? — Отвечаю, медленно застегивая пуговки, но даже и не подумав встать. — Лучше скажи, как у тебя с Женькой? Поцеловаться хоть успели?
— Ну ты! — Несколько испуганно оглядывается на Диму. — При папе...
— Обязательно при папе. Или ты презервативы в аптеку сам пойдешь покупать?
— Ну-у-у...
— Я это к чему. Женька у нас девочка тихая, наивная, — ага, о Женькиной "образованности" умолчим, а сиропчику добавим, — и нуждается в разумной мужской защите. Поэтому о том, чтобы вы не залетели, думать тебе.
— С чего ты взяла, что Женя будет со мной, ну...
— Я же вроде как ее подружка. И ты ей нравился. Если сегодня ничего не испортил. Домой проводил?
— Проводил.
— Вот и хорошо. Садись чай пить, мы тебе кекса оставили, и в холодильнике сметана есть.
У Витьки не вышло получить удовольствие от еды: все оглядывался то на Диму, то на меня, и заглатывал кусочки кекса, явно торопясь.
— Ну, это... я пойду, прогуляюсь немного. — Отставляет в сторону стакан.
Смотрю на него, слегка приподняв бровь.
— Не намерзся еще?
— Нет. Там тепло...
— Тогда сможешь меня проводить? А то темно уже.
Витька кивает, но тут встрепенулся Дима, тихо сидевший в уголке во время нашего с Витькой диалога.
— Маша. Я тебя могу проводить.
— Дима, нет. Вот это будет неправильно. Тем более, что нам с Витькой поговорить надо.
Ушла переодеваться в Димину комнату. Но дверь звуки совсем не задерживает. Надо будет учесть на будущее.
— Папа, у вас... серьезно?
— Не знаю Витька, не знаю...
Не вовремя разговор, да что делать. Быстро поправляю школьное платье и выхожу к ребятам.
— Все. Я готова.
На темной ночной улице, под моросящим то ли дождем, то ли снегом Витька решился продолжить прерванный разговор. Но только уже со мной.
— То есть ты теперь станешь типа моей ма... чехой? — примеряет на себя новую роль, а мне — слово из сказок, и — обалдевает.
— А ты против? Хотел бы кого-нибудь другого?
— Нет. Ты хоть не сюсюкаешь, как эти, из папиного магазина.
Приятно, когда выгодно отличаешься от окружения.
— Тогда поможешь нам? Надо, чтоб все считали, что я бегаю за тобой.
— Все? Женя...
— Насчет Жени не беспокойся, я сама с нею поговорю. — Да, поговорить точно придется, а то еще ляпнет что-нибудь про грелки и хороших мальчиков.
Попрощались уже у двери квартиры, хотя Витька порывался слинять раньше. Специально, чтобы мама видела — меня проводили. И проводил именно Витька.
Мама только всплескивала руками: "Какой хороший мальчик". Вот "хулиган" Витька и удостоился этого титула. Папа с подозрением прищурился и поманил в кабинет. Ну, что еще?
— Давай рассказывай, с кем целовалась? Только правду. Про Витьку можешь даже и не пытайся врать.
— Папа, ну что за вопросы? Почему обязательно "целовалась"?
Папа молча подает мне зеркало. Смотрю в него — ой-ей. По губам размазана та самая импортная помада. М-да, это я засыпалась. Достаю платок и начинаю оттирать помаду с губ.
— Про Витьку не говорить — потому что он не измазан? — Папа кивает.
— Даже ни следочка. Так с кем?
Вздыхаю. Говорить — не говорить. Все равно ведь вычислит, лучше сразу заручиться поддержкой.
— С его отцом.
— Но ведь он же взрослый!
— И чем это плохо?
— Ну, размеры...
— Папа! Не держи меня за дуру! Ты же хирург, к вам часто привозили с повреждениями от... не соответствующего размера?
— М-да. Поймала. Редко, и только если толкали что-то уж совсем несообразное, типа пивной бутылки.
— Вот видишь.
— Но пойми, у него женщин наверняка было...
— Папа, еще раз спрашиваю: чем это плохо? Тем, что действовать будет более умело?
— Ну, вдруг зараза какая...
— Он в продуктовом работает, у них у всех санитарные карточки и медосмотры. Сам знаешь.
— Ладно, уговорила. Ты сказала "будет действовать", то есть еще не? Презервативы, я видел, ты взяла.
— "Еще не". А взяла на всякий случай. Но Дима нормально себя контролирует.
— Может, просто боится, ведь, если что, ему будет "рецидив", да еще какой.
— Папа! "Если что", я буду выгораживать его всеми способами. Всеми! Не считаясь со своей репутацией.
— Все так серьезно? Но тогда... он ведь уже стар будет, когда ты еще только красавицей станешь.
— Все серьезно, но не в том смысле, что мы обязательно проживем вместе до самой смерти. Просто ты воспитал меня так, что совесть у меня есть. И еще, как там, "мы в ответе за тех, кого приручили". Понимаешь? Его выбрала я, решение — мое.