Там, на высях сознанья, – безумье и снег,Но коней я ударил свистящим бичом.Я на выси сознанья направил их бегИ увидел там деву с печальным лицом.
В тихом голосе слышались звоны струны,В странном взоре сливался с ответом вопрос,И я отдал кольцо этой деве луныЗа неверный оттенок разбросанных кос.
И, смеясь надо мной, презирая меня,Люцифер распахнул мне ворота во тьму,Люцифер подарил мне шестого коня –И Отчаянье было названье ему.
ОССИАН
По небу бродили свинцовые, тяжкие тучи,Меж них багровела луна, как смертельная рана.Зеленого Эрина воин, Кухулин могучийУпал под мечом короля океана, Сварана.
Зловеще рыдали сивиллы седой заклинанья,Вспененное море вставало и вновь опадало,И встретил Сваран исступленный, в грозе ликованья,Героя героев, владыку пустыни, Фингала.
Схватились и ходят, скользя на росистых утесах,Друг другу ломая медвежьи упругие спины,И слушают вести от ветров протяжноголосыхО битве великой в великом испуге равнины.
Когда я устану от ласковых слов и объятий,Когда я устану от мыслей и дел повседневных,Я слышу, как воздух трепещет от грозных проклятий,Я вижу на холме героев суровых и гневных.
КРЫСА
Вздрагивает огонек лампадки,В полутемной детской тихо, жутко,В кружевной и розовой кроваткеПритаилась робкая малютка.
Что там? Будто кашель домового?Там живет он, маленький и лысый...Горе! Из-за шкафа платяногоМедленно выходит злая крыса.
В красноватом отблеске лампадки,Поводя колючими усами,Смотрит, есть ли девочка в кроватке,Девочка с огромными глазами.
– Мама, мама! – Но у мамы гости,В кухне хохот няни Василисы,И горят от радости и злости,Словно уголечки, глазки крысы.
Страшно ждать, но встать еще страшнее.Где он, где он, ангел светлокрылый?– Милый ангел, приходи скорее,Защити от крысы и помилуй!
РАССВЕТ
Змей взглянул, и огненные звеньяПотянулись, медленно бледнея,Но горели яркие каменьяНа груди властительного Змея.
Как он дивно светел, дивно страшен!Но Павлин и строг и непонятен,Золотистый хвост его украшенТысячею многоцветных пятен.
Молчаливо ждали у преддверья;Только ангел шевельнул крылами,И посыпались из рая перьяЛегкими, сквозными облаками.
Сколько их насыпалось, белея,Словно снег над неокрепшей нивой!И погасли изумруды ЗмеяИ Павлина веерное диво.
Что нам в бледном утреннем обмане?И Павлин, и Змей – чужие людям.Вот они растаяли в тумане,И мы больше видеть их не будем.
Мы дрожим, как маленькие дети,Нас пугают времени налеты,Мы пойдем молиться на рассветеВ ласковые мраморные гроты.
СМЕРТЬ
Нежной, бледной, в пепельной одеждеТы явилась с ласкою очей.Не такой тебя встречал я преждеВ трубном вое, в лязганье мечей.
Ты казалась золотисто-пьяной,Обнажив сверкающую грудь.Ты среди кровавого туманаК небесам прорезывала путь.
Как у вечно жаждущей Астреи,Взоры были дивно глубоки,И неслась по жилам кровь быстрее,И крепчали мускулы руки.
Но тебя, хоть ты теперь иная,Я мечтою прежней узнаю.Ты меня манила песней рая,И с тобой мы встретимся в раю.
В НЕБЕСАХ
Ярче золота вспыхнули дни,И бежала Медведица-ночь.Догони ее, князь, догони,Зааркань и к седлу приторочь!
Зааркань и к седлу приторочь,А потом в голубом теремуУкажи на Медведицу-ночьБогатырскому Псу своему.
Мертвой хваткой вцепляется Пес,Он отважен, силен и хитер,Он звериную злобу донесК медведям с незапамятных пор.
Никуда ей тогда не спастись,И издохнет она наконец,Чтобы в небе спокойно паслисьКозерог, и Овен, и Телец.
ДУМЫ
Зачем они ко мне собрались, думы,Как воры ночью в тихий мрак предместий?Как коршуны, зловещи и угрюмы,Зачем жестокой требовали мести?
Ушла надежда, и мечты бежали,Глаза мои открылись от волненья,И я читал на призрачной скрижалиСвои слова, дела и помышленья.
За то, что я спокойными очамиСмотрел на уплывающих к победам,За то, что я горячими губамиКасался губ, которым грех неведом,
За то, что эти руки, эти пальцыНе знали плуга, были слишком тонки,За то, что песни, вечные скитальцы,Томили только, горестны и звонки, –
За все теперь настало время мести.Обманный, нежный храм слепцы разрушат,И думы, воры в тишине предместий,Как нищего во тьме, меня задушат.
КРЕСТ
Так долго лгала мне за картою карта,Что я уж не мог опьяниться вином.Холодные звезды тревожного мартаБледнели одна за другой за окном.
В холодном безумье, в тревожном азартеЯ чувствовал, будто игра эта – сон.«Весь банк, – закричал, – покрываю я в карте!»И карта убита, и я побежден.
Я вышел на воздух. Рассветные тениБродили так нежно по нежным снегам.Не помню я сам, как я пал на колени,Мой крест золотой прижимая к губам.
«Стать вольным и чистым, как звездное небо,Твой посох принять, о Сестра Нищета,Бродить по дорогам, выпрашивать хлеба,Людей заклиная святыней креста!»
Мгновенье... и в зале веселой и шумнойВсе стихли и встали испуганно с мест,Когда я вошел, воспаленный, безумный,И молча на карту поставил мой крест.