Подъем идет быстро. Из-за большой скорости не могу провести световые измерения. Глубина 100 метров, время — 15.48. Выше, выше, выше, 50 метров, еще выше, 40, 35, 30, 25, 20,15… Два сильных взрыва!»
Запись обрывается. Взрывы, прозвучавшие в ушах наподобие винтовочных залпов, заставили нас подскочить. Что случилось? Лопнул шов? Дефект в гондоле? К счастью, мы были уже на поверхности, и гадать было бессмысленно. Надо было прежде всего выйти наружу, посмотреть, не течет ли бензин из поплавка, и при надобности быть готовым сбросить весь оставшийся запас балласта. Я знал, что двойной клапан не позволит потерять большое количество бензина, а запас железной дроби в основании батискафа так велик, что мы могли легко сбросить при случае всеми четырнадцатью тоннами! Сжатым воздухом продули шахту, открыли люк и выбрались на свет божий. Стоя с Рехницером на белой палубе «Триеста», мы подставляли голову тропическому солнцу, — видеть его было особенно радостно после пяти с половиной часов, проведенных в холоде и мраке бездны. Снаружи на батискафе не было заметно никаких повреждений, на поверхности не плавали бензиновые пятна, ничего опасного. Эсминец «Льюис» и буксир «Уэнденк» быстро подошли к нам, и караван взял курс на Гуам.
Должен признаться, я чувствовал себя неспокойно. Когда на борту судна случается что-то непредвиденное, командир должен непременно отыскать причину. Тем более когда речь идет о батискафе, работающем на больших глубинах. Едва «Триест» доставили в порт, мы начали тщательный осмотр батискафа, чтобы выявить источники таинственных взрывов. Бензин не вытекал нигде, внутренняя оснастка была в исправности, все швы поплавка абсолютно целы. Но почему же произошел взрыв? Я спустился в шахту, закрыл за собой люк. И тотчас все стало ясно.
Новая кабина была собрана из трех частей — двух полусфер и центрального кольца. Для уменьшения местного напряжения мы решили в отличие от двух предыдущих гондол ФНРС и итальянской гондолы «Триеста» на сей раз не оставлять никаких зазоров. После убедительных экспериментов все три части соединили между собой швом из эпоксидной смолы. Крепость этого синтетического клея была минимум 1 кг/мм2, гораздо больше, чем требовалось. Те же характеристики эпоксидная смола сохраняла и под большим давлением. К тому же чем больше давление, тем плотнее все три части гондолы прилегали друг к другу, и роль связующего клея уменьшалась с глубиной. Смола важна была при транспортировке, погрузке, разгрузке и во время буксирования.
В тот день, спустившись в гондолу, я увидел выступившие на шве несколько капель воды. Приглядевшись внимательнее, я констатировал, что все три части немного сместились по отношению друг к другу…
Все было не так страшно. За сутки внутрь по каплям просочилось несколько литров воды. На значительной глубине толща воды стиснет гондолу и плотно закроет течь. А легкое смещение частей не нарушало целостности аппарата. Что было делать?
Я пощажу читателя и не буду приводить все аргументы и расчеты. Проблема была скорее теоретического, чем практического свойства. Синтетический клей появился сравнительно недавно, и от него еще можно было ожидать сюрпризов. Но нам было важно выявить — почему клей показал себя столь надежным в лабораторных испытаниях и повел себя так капризно, когда дошло до серьезного дела. В дальнейшем, кстати сказать, были вновь проведены лабораторные испытания в максимально схожих условиях. Объяснение было найдено, и теперь мы изыскивали надежный метод защиты.
Было решено поставить «Триест» в сухой док для ремонта. Предполагалось три варианта:
1. Не делать ничего — то есть продолжать погружения так, как есть.
2. Принять предложения летчиков — отправить гондолу на самолете в ФРГ и там заново заделать швы. Вся операция займет две недели, не больше, ну а перевозка будет стоить немногим меньше, чем постройка новой гондолы!
3. Поставить все три части гондолы на место и намертво скрепить их двумя кольцами вокруг иллюминаторов. В швы заложить специальные прокладки.
Первый вариант выглядел не слишком серьезно. Второй мне не нравился совсем — глупо было проделывать всю работу заново, не выяснив причин неудачи. Третий вариант был, пожалуй, самым легким, дешевым и надежным. На нем мы и остановились.
В мастерских военно-морской базы быстро изготовили кольца и обручи, обработали их на токарном станке, и несколько дней спустя батискаф был вновь готов к действию. На всякий случай я еще оклеил швы резиновыми полосами для того, чтобы увеличить герметичность на малых глубинах и на поверхности. С этой последней затеей мы хлебнули горя… После нескольких проб выбрали определенный клей — ленты опоясывали гондолу не по экватору, как в предыдущих случаях, а на довольно высокой «широте» и могли соскользнуть.