– Что с тобой? – спросил Фёдорович. Может тебе это, воды? Или по крепче чего?. Вид у тебя словно ты таракана проглотил. Потерпи, немного осталось. Сейчас дойдём до конца тоннеля там сторожка есть аварийная. Часть времени там проведём и заодно я тебе наконец уже правила объясню.
До чего ж сука его речи длинные, как радио приёмник. Но лучше их слышать, чем голоса мёртвых в собственной голове. Хотя, лучше уж ничего не слушать.
– Часть времени а потом, потом то что? Как-то не охота здесь на долго то. Может осмотрим все бегло и и назад пойдём?. Палишся глупец, видно что перепугался. Что за Янку переживаешь, не ты ли её посылал. Соберись тряпка. А не соберёшься так подохнешь, завалит тебя камнями или сожрут тебя. Так тебя и не найден никто.
Подергал фонариком. Тот моргнул светом в ответ и окончательно погас. Мол иди ты лесом, без света посидишь а мне сейчас не охота работать. Не охота и все.
– Слушай я понимаю что напугался. Я тоже, однако что с того. У нас с тобой работа и выполнить мы её должны. Никто за нас её не сделает. А с Янкой твоей все нормально будет. Не накручивай. Она девка сильная, не пропадёт. Да и не в первой ей, одной то быть.
– А что с её братом случилось? – резко сменив тему, спросил я. Думал что ничего я не узнаю но Фёдорович словно и сам хотел рассказать, не решался просто. Словно ждал когда я сам спрошу. Хотя рассказывал и не охотно, дружили они может. Может знали хорошо друг друга.
– Погиб он. На работу свою собаку брал, любил её больше себя. Да больше жизни даже. Та что-то учуяла в одном из запрещённых тоннелей и туда. Он же горевал, я тогда с ним работал. Ночью в тихую свалил и больше его не видели. Искали его несколько недель, бесполезно. Ни его, ни собаки. Как сквозь землю провалились.
– Так вот оно что, значит вот почему Николаич говорил что сдамся я. Имел ввиду что тоже пропаду?
– Да. Именно это и имел ввиду. Митьку то он подгоняет. Но не спроста строг он. У юнца ещё вся жизнь впереди, не хватало чтобы и тот сгинул в темноте. Поэтому и держит его на привязи. Чтобы не шастал никуда.
– А я как же, вы тоже так считаете?
– Я считаю что ты не из пугливых. Что крепкий ты. Но ты пойми. Место это, оно ломает людей. Сжигает их изнутри, именно поэтому и меняемся мы. Нельзя тут больше двух недель. Крыша поедет и начнёшь голоса слышать. Потом поминай как звали.
Уже подходя к сторожке, Фёдорович повернулся ко мне и посветив фонариком в лицо, пробубнил.
– Пришли. Сгружай вещи свои и располагайся, вон кушетка в углу. Показал он мне сооружение вроде скамьи, на которой пожелтевший от сырости матрас теплился. Время не щадит никого и ничего. Заснул на секунду и тебе уже сорок. Так и с этим матрасом наверное приключилось.
3
Жутко неудобно удобно на этом матрасе. Да и удалось без малого минут пятнадцать полежать. Предстояло поработать. Из вещей мы взяли с собой только пару фонарей, несколько литров воды и немного еды. Двигались по тоннелю, который уходил глубже, настолько глубже что давило на виски. Фёдорович был твёрд и спокоен.
– Одевай кислородный шлем. Приближаемся. Оружие не забудь снять с предохранителя. Видно что он также как я и беспокоится. За Янку тоже, как никак одна она там все таки осталась. Интересно, как она там сейчас. Грустит небось или переживает что нету нас. Одна в холодных и сырых лабиринтах. Окружена тьмой в которой невесть что ошибается. Пауки, сколопендры огромных размеров. Черви с зубами по кругу, вроде тех что шланг мой прокусили. Когда только успели. Терпеть их не мог.
– А Янка то, она умеет оружие использовать? Оно у неё вообще есть – спросил я, одевая противогаз, шлем. Да какая разница вообще, кислород поступает и хорошо.
– Умеет, да ещё получше нас умеет. Не напрягайся ты так сильно. Она сможет за себя постоять. В его словах была уверенность, а если уж он уверен то и мне вероятнее всего не стоит так сильно переживать.
– Пошли, нам нужно на десятый метр, идти будем на своих двоих, так что смотри в оба. И да, оружие держи наготове. Вдруг эта хренотень опять полезет. Так мы её в два дула и положим. Будет знать.
Буровая станция располагалась на десятом, метре. Ещё глубже чем мне довелось опустить свое сопротивляющееся тело. А ведь оно кричало и молило о том чтобы я не лишал его воздуха, возможности впитывать солнечные лучи. Извини, деньги решают все, печально конечно но такова правда. Сон тебе конечно же гарантирован, еда и походы по нужде. Но мне и себя баловать надо. Такие вот диалоги и самокопание, в последнее время они участились в моей голове и черт их знает, может это не я отвечаю себе. Может эта тварь все таки меня задела, я просто этого не ощутил. Так или иначе мне не давало покоя то что я видел. Янка, вся в крови. Чья это кровь, что за жуткие и противные черви ютились под её кожей. Ух *лть, от одной мысли и представлении об этом, меня пробирает жуткий холод.