– Егор, держи второй и быром за мной. Вдалеке, в тоннелях и сотнях лабиринтов из чистого камня, рев протяжный раздался. От него у меня чуть душа в пятки не опустилась. Я посмотрел на Фёдоровича, на Янку и замер. Ситуация накалялась, времени на размышления не было.
Схватив Калаш, я ринулся за Алексеем, за светом его подергивающегося фонаря если быть точнее, летел как угорелый. Ни*уя себе обход, подумал я про себя. Что я должен в такой ситуации то запомнить, я чуть имя свое от страха то не забыл. Адреналин сочился из всех щелей. Снова рев. Раздался выстрел, второй. Потом крик Фёдоровича.
– Егор! Сюда, быстрее! Тут уже было не до смеха, я пустился к свету его фонаря что было духу. Настиг быстро и нихера не понял. Он стоял в направлении тоннеля с красным кругом над ним, черт его знает, в свете фонарей казалось что кровью нарисован он был. Фёдорович стоял неподвижно и не двигался. Из автомата, судя по дыму только что выстрелил. Стоял как камень и даже не моргал.
– Что, что стряслось то? В кого вы стреляли то?. Крови и следов нет, ничего нет. Неужто померещилось ему что, стрельба то была. Выстрела два, как минимум. Остальное может я не расслышал. В ушах звенит до сих пор.
– Там, там она была. Видел я что-то, огромное, руки громадные, похожа на человека но высоченная и когти громадные. Если бы не выстрелил, разорвала бы меня к херам! Фух, прав был Николаич, что-то тут есть, не одни мы здесь. В трех метрах прошла от меня, сука.
Это был первый раз, когда я от него ругательства услышал, до этого ни словечка. Ничего, даже намёка не было. Значит и вправду чего видел, значит на самом деле испугался. После этих мыслей, после описанной им твари, у самого холод по спине пронёсся. Пронзил все до костей. Тревога продолжала нарастать. А рев, рев то я своими ушами слышал. Не человеческий он был, на животное тоже не было похоже.
– И где, где же оно? Куда делось то Алексей Фёдорович?. Может это, в вдогонку? Какого мы тут, ни туда и ни сюда. В отличии от моего, его разум вернулся на свое место. На попятную решил и то верно, а я вот геройству подвергнулся. Не нарошно, само шло. Оружие в руках и все такое.
– Нет, отходим и закроем базу. Не будет обхода, нужно все обсудить и успокоиться – сказал он, тихонько отхлебнув из фляги карманной. Да уж, издец, вот тебе и обошли места рабочие, вот тебе и инструктаж. Чуял что дерьмом тут пахнет, да сомневался. А оно за версту фонило, чтоб вот так, на ровном месте и Николаич прав был. Странновато это все, да какой там странновато – жопа полная.
Навстречу неслась Янка, вылетела в чем спать собиралась. Волосы растрепанные, глаза перепуганные, в руках кухонный нож. Господи, стреляли, да что же это. Они ведь даже отойти не успели, Егорка так вообще не умеет. Но выстрела то два было. Что ж такое то.
Настигла она нас моментально, накинула куртку бы хоть. Видно же все, все черты, нужные и ненужные. Красивое тело, молодое и ухоженное. Ночнушка с ромашками была, мокрая местами, вспотела видать пока неслась сломя голову. Когда только напялить её успела. Да и как вообще могла возникнуть мысль, ко сну то отходить в такой ситуации. А вдруг там Алексея разорвали бы на самом деле. Вдруг встретился бы он с этой тварью лицом к лицу. Вдруг оружие заклинило бы или вообще её пуля не взяла бы. Так и лежал бы там, разорванный на кусочки, может даже обескровленный. А ведь я, я же мог на его месте быть.
1
Москва. Ох уж эта дырявая и местами проженная Москва. Однако было в ней что-то, что-то абсолютно тёмное и неведомое человеку. Так я и оказался в этой ловушке, жил и учился. Учился и жил. Разных людей повстречал и все они мне в один голос твердили. Мол ты как институт закончишь, дороги тебе открыты куда захочешь. Чушь, обман. Надули меня как вшивого младенца а я и горазд был, сопли развесить.
– Какие планы у тебя, что делать планируешь? – спросил Илья Александрович. Преподаватель мой, по фотографике. Не знал я как мне это в жизни пригодится но на пары его ходил исправно. Странный конечно был мужик, но объяснял здраво и по делу. Через отражение стакана студенток учил фотографировать, а они и велись. Вот она была, платформа преподавательского промысла. Если туп то утонешь сразу и весла тебе не помогут, коль не знаешь как их использовать. А если умен, то в воду не ступишь, по суше пойдёшь. Так и с призмами и с отражениями выходило.
– Да что я планирую делать, закончу шарагу эту и свалю нахер из этой страны. Частенько мы выходили с ним, табачным воздухом подышать. Я так, можно сказать что не курил, баловался раз в месяц. Так я никуда и не свалил. То одно, то другое.