2 метр
Мне тогда было сложно. Говорят, что в эти годы сложно абсолютно всем, неважно, где и как ты живешь. В этот период чувства обостряются, ты можешь рассмеяться от самой дерьмовой шутки и заплакать, если тебя обидят словом. В тебе бушуют гормоны, эмоции... Ты напоминаешь жидкость, в которую засыпали порошок и теперь она пенится. В общем, с тобой происходит чистая химия.
Знаешь, когда мне было плохо, я не шел к родителям за помощью. Не шел я не потому, что меня могут не понять, а потому что мой отец был мертв, а мать погружена в работу. У меня была новая школа, новые люди, новая ненависть окружающих.
Я сижу в углу и думаю, что все нависло надо мной, и у меня нет выхода.
«Умереть? - звучит у меня в голове».
И это ничуть не пугающие мысли. Не надо, не взмахивай руками и не цокай: я не истеричка и не сумасшедший. Просто на данный момент так сложилось, что мысли о самоубийстве не вызывали у меня ничего.
Да, надо жить, надо бороться.
Надо.
Надо!
А почему?
Согласись, сложно что-то делать, когда не понимаешь для чего все это.
Так и у меня.
Я сижу в углу, надо мной стоит высокая черная фигура в длинном платье. Похожа на старую тощую тетку с десяткой кошек. У нее такое же черное, как и это платье, лицо. Морщины покрывают ее кожу. На ней накидка, скрывающая волосы и плечи.
Так выглядит моя депрессия.
Ее старческие крючковатые руки опускаются мне на плечи, она наклоняется и нежно обнимает меня, затем прижимается ко мне что есть силы.
Как только мои руки коснуться ее, я растворюсь в ней.
В этот период не нахожу ничего лучше, как податься в чтение.
Есть множество книг, которые можно купить в книжном или взять в библиотеке.
Стою у полки, перебирая одну за другой. На мне синяя толстовка, темные джинсы, белые кеды. В общем, так похож на других подростков шестнадцати лет.
Мои волосы внезапно кто-то взъерошивает. Резко оборачиваюсь и вижу перед собой высокую девушку с бейджиком:
- Привет, - говорит она. - Тебе нужна помощь?
Я поправляю очки, водя глазами из стороны в сторону. Мои пальцы касаются корешка книги, которую я только что поставил на полку.
- Да, - почесываю кончик носа. Начинаю нервничать, но всячески скрываю это. - Я ищу книгу.
- Какую? - на ней бордовый свитер, узкие штаны, какие-то глупые ботинки. Ее рыжие волосы коротко подстрижены. На руках выступают вены, которые почти просвечиваются через белую кожу.
- Мне бы что почитать интересное, - набираюсь смелости, делая шаг вперед. - И чтобы помогло найти ответы на многие вопросы.
- Это в отдел философии.
- Нет, - смеюсь, вслушиваясь в свой голос. Он у меня не грубый, а мягкий и... Немного детский. - Я хотел бы что-то почитать из того, что любят люди моего возраста, - пальцами одной руки забираюсь в волосы, поправляя челку, хотя, разумеется, делаю только хуже. Другая рука в кармане нервно нащупывает мобильник. Я чувствую себя совершенно неловко. - Что-то вроде «поверь в себя», «добро и зло», «хорошо и плохо».
- Можешь взять вот это, - она берет пару книг в руки. - Это про Мартина. Он любит гонки и хочет участвовать в «Формуле Один». Это вот про Дженни Смит, она получает волшебную силу. Это про Анну, та вообще влюбляется в хулигана... Хотя, нет, тебе вряд ли понравится книга любовного характера и про хулиганов. Ты же мальчик правильный, - из моей руки исчезает голубая книжка про некую Анну, зато появляются другие. Вот через минуту мне их сложно держать, но она продолжает рассказывать, как много интересного у них в этом месяце. Это и истории про колдунов, про погони за преступниками, о любви демонов и ангелов, больных подростков и даже про тех, кто добивается своей мечты катания на роликах.
Как пишется хорошая история для людей моего возраста?
Вот те же ролики. Что вы знаете о роллерах? Не тех, которые катаются у дома, а настоящих, которые занимаются этим, как спортом. Так вот, есть девушка, которую не ставят в серьез, но она обязательно хочет стать известной на весь мир. Тренируется, сбивает колени в кровь, едет на соревнование и всех уделывает.
Так и создается эта история. У нее и любовь, и друзья, и проблемы.
Только в жизни больше чернухи, чем тебе могло бы показаться.
Разумеется, я беру десять таких книг, чтобы прочесть и понять, что же делать.
Так вот, мое первое высказывание было самым правильным и неоспоримым.
Никто не напишет тебе обо всем дерьме, которое происходит в жизни. Ты ее можешь найти во взрослых книгах. Когда тебе исполнится двадцать-двадцать пять, то ты прочтешь о тлене и безысходности у Паланика или Буковски. Никто тебе не расскажет о том, какое дерьмо творится в школах и насколько жестоки дети.