Он хватает меня за футболку и тащит на улицу. Некоторые расходятся, некоторые идут за ним. Не пытаюсь вырваться, потому что сейчас для меня борьба - глупое занятие. Руки уже не слушаются, я сам не отвечаю за свои действия.
Наконец, проволочив меня вокруг школы, мы попадаем на площадку, где меня швыряют к сетке.
Его руки резко упираются в эту решетку, пальцы заползают в кольца, он дергает ее, тряхнув тем самым меня.
- Привет.
Смотрю на его лицо. Кожа неровная, в некоторых бугорках, на крючковатом носу небольшие черные точки, губы какие-то фиолетовые. Его лицо имеет болезненный оттенок, несмотря на смуглость кожи.
- Привет, - наконец осмеливаюсь я.
- Меня зовут Каин, а тебя?
- Келли. Роджер Келли.
Он хмыкает, распрямляется и отходит:
- Очередная скудная мелочь.
Все, что во мне было - это сожгло солнце. Водавыкипела и паром ушла наверх. Теперь внутри меня снова сухо, как на той дороге, по которой мы сюда ехали. Моя синяя глубина иссякала долго. Она то набирала воду, то снова уходила в отметку ноль. Сейчас настал тот самый момент, когда во мне сухо так, как и сухо во рту от пережитого страха.
- А сам ты большой? - выдавливаю из себя. Получается дрожащий голос, хриплый, какой-то дурацкий.
Он резко оборачивается, улыбаясь как ненормальный. Толпа перешептывается. К нам подходят те ребята, что сидят и ходят кучкой.
- Ты слишком чист и нетронут для этого места.
Раньше мне удавалось видеть психов вроде Джокера только в комиксах. Такой образ казался мне крутым и интересным. Людям свойственно увлекаться отрицательными персонажами, ведь они куда привлекательнее и харизматичнее добрых.
Эта любовь продолжается до тех пор, пока люди не встречаются с этими персонажами вживую.
- И что же мне надо сделать, чтобы стать как они?
Каин поднимает вверх темные брови:
- Что, прости?
- Что мне надо сделать, чтобы стать как они? Как ты? Это же надо?
Он становится ветром, который развевает пыль моей глубины. Сейчас внутри меня буря.
- Ты стремный.
- Мне не ясно значение этого слова, - я искренен.
Я никогда не дрался.
- Объясню.
Удар приходится по лицу. Он бьет резко, грубо, внезапно. Очки спадают с меня и разбиваются. Я давно думал, что мою глубину надо чем-то заполнить, если не синей водой, то...
Лава обжигает сухую поверхность. Удар за ударом, и дождь из лавы капает наверх, сжигая остатки меня. Первые капли крови из разбитого носа падают на асфальт, удары приходятся на живот, грудную клетку, снова в лицо, когда меня поднимают те парни, чтобы Каин добил. Падаю, приподнимаясь и смотря на него озлобленно. Мой отец бы не позволил, если бы его унизили. Дети злые. И он тоже ребенок, наверное, обиженный на кого-то. Понять бы слабости этого мальчишки. Он слишком самолюбив, а те, кто Нарцисс, имеют привычку держать голову высоко.
Пинаю его, попадая по белым джинсам. На них огромным пятном отпечаток моих кед. Он оборачивается, рыча, набрасываясь на меня. Теперь в ответ даю я, но он сильнее, придавливает, пытаясь размазать мое лицо по асфальту. Мой организм, наверное, в шоке, что творит с ним этот урод.
Когда я уже не двигаюсь, то он последний раз пинает меня, наклоняется и негромко говорит:
- Директору скажешь, что упал.
Все уходят, звенит звонок. Я смотрю на руки, которые были запачканы мазутом раньше. Теперь на бледной коже моя или его кровь. Маленькие пятна, маленькие перемены, которые ведут к большим изменениям.
3 метр
- Ох, юноша, где же вы так? - врач касается холодными перчатками моей разбитой щеки, водит по синякам под глазами. - Не говорите, что упали, не поверю, - этот усатый старик смеется, щуря карие глаза. Его седые волосы делают его похожим на Санту, который подстригся, сбрил бороду, да и сменил имидж к лету.
- Нет, не упал, - улыбаюсь в ответ, когда он вертит меня за подбородок, смотря то ли мои раны, то ли глаза. - Лишь подрался с одним человеком.
- Что-то не поделили?
- Можно и так сказать.
Он садится обратно на стул, чешет затылок, подтягивает к себе мою карту:
- Что же, молодой человек, вам сегодня семнадцать, а подобные операции мы проводим лишь с достижения совершеннолетнего возраста. У Вас не очень большой минус, скажем на простом языке, - он кряхтит, помечая в карту. - Вы могли бы вообще не носить очки.
- Мне нравится видеть мир четким, - гордо заявляю, чувствуя, как нерв у правого глаза начинает дергаться. - Ох, простите...
- Нормальная реакция, после меня зайдите в хорошую клинику, чтобы Вас осмотрел специалист. Недостаточно обработать такие раны.
После драки с Каином мать тащит меня в мою комнату, щедро поливает всякой дрянью, перебинтовывает, пока я корячусь от боли в кровати. Мужчине не свойственно ныть по пустякам, поэтому я прошу ее не ходить к директору, мол, зачинщиком был я, все само рассосалось.