— Тишина, — шепчет Неудачник.
Я чувствую её, эту Великую Тишину, о которой он пытается сказать. И хорошо, что он теперь молчит. Слова беспомощны, они царапают покров Тишины, не в силах пробить его и лишь мешая понять.
Тишина.
Кто бы он ни был — Неудачник — он знает о ней больше, чем кто-либо в мире.
Ещё миг — и я упаду в Тишину. Пойму Неудачника.
Я не хочу его понимать!
— Вот чего я боюсь… — говорит Неудачник, и наваждение рассеивается. Я просто сижу рядом с ним. Два нарисованных человечка, обменивающихся туманными фразами.
Интересно, сходят ли с ума в глубине? Может быть, я буду первым?
— Почему ты покончил с собой? — спрашиваю я.
— Когда?
— Анатоль вывел тебя, ты уронил винтовку и пальнул себе в лоб. Хочешь сказать — это была случайность?
— Случайностей не бывает.
— Тогда — почему?
— Анатоль не сможет меня вывести.
— Почему? — кричу я. Разговор глухих, ничего не объясняющие ответы.
Неудачник не отвечает.
Ну и пусть.
Хватит с меня загадок. Я его просто выведу.
И не будет у него выхода — никакого, кроме как уйти с уровня.
— Вставай! — кричу я. Хватаю Неудачника за плечи, заставляя встать. Вытаскиваю из кобуры его пистолет, разряжаю и выкидываю.
— Пошли! Марш!
Он не спорит, да и попробовал бы поспорить… Если надо, я потащу его на плечах.
Не будет у него иного выхода.
Мы проходим Диснейленд насквозь, я расстреливаю монстров, не экономя зарядов. На этот уровень их хватит с лихвой.
Гранатомёт раскаляется от непрерывной стрельбы, я обжигаю плечо даже сквозь броню. Ерунда.
На площадке с машинками вновь удирает от трех юрких демонов ребёнок. Только на этот раз не чёрный, а латиноамериканец. Ох уж мне эти американские расовые комплексы… Неудачник останавливается как вкопанный, и приходится повторять короткую дуэль с демонами и пауком-пулемётчиком. Идём к зданию, на которое указал ребёнок. Но на этот раз Неудачник держит малыша крепко, и тому не удаётся вырваться. Вместо него в дверь вхожу я.
Почти весь холл занимает полупрозрачный колышущийся бурдюк с зубами. Ракеты проходят сквозь него насквозь, не взрываясь. Сжигаю тварь из плазмомёта, затрачивая две энергетические ячейки.
В следующей комнате, опутанные слизистой паутиной, дёргаются двое — мужчина и женщина. Их охраняет мелкий монстр, который даже не пытается меня атаковать, а бросается приканчивать пленников. Расстреливаю его из винтовки, вместе с Неудачником освобождаю родителей мальчика. Дальше всё по стандартному сценарию — рассказ про ужасы инопланетного нашествия, советы по поводу прохождения зеркального лабиринта и торжественный дар — плазмомёт. Программы примитивные, они не замечают, что у меня уже есть это оружие. Зеваю, принимая подарок. Воссоединённая семья удаляется. Всё картинно до отвращения — ребёнок идёт посередине, трогательно цепляется за руки родителей… Надо понимать так, что они выберутся из Сумрачного Города. Поглядываю на Неудачника — тот вполне серьёзен. Словно и впрямь спас три человеческие жизни.
Идём к зеркальному лабиринту. Оружие Неудачнику я так и не даю. Мне вовсе не нужен фокус с падающими и стреляющими винчестерами.
— Значит так, — командую я. — У входа в зал ты останавливаешься. Ждёшь, пока я тебя позову. Потом спокойно подходим к компьютеру, и ты убираешься отсюда домой. Хорошо?
— Да.
— Ты понял меня? Никаких глупостей делать не будешь?
Неудачник смотрит мне в глаза.
— Глупость — это прикрывать тебя от выстрела?
— Да! Я разберусь сам, а ты выйдешь отсюда. Понял?
— Понял.
Ох, не верится мне в его искренность… Но делать нечего. Проходим зеркальными коридорами, у входа в зал я хлопаю Неудачника по плечу. Тот послушно останавливается.
— Жди. Жди меня и я вернусь, — говорю я. Делаю шаг к проёму, но не выдерживаю, оборачиваюсь.
— Слушай… кто бы ты ни был… Я очень устал.
Неудачник кивает.
— Мне надоели эти глупости, — говорю я. — Пообещай, что не выскочишь под выстрелы. Пообещай, что никуда не уйдёшь. Я хочу тебя вытащить и вернуться домой.
— Я сделаю всё, как ты говоришь, — произносит Неудачник. И я неожиданно ему верю.
— Спасибо, — шепчу я, прежде чем рвануться в зал.
И начинается огненная карусель.
Гвардия Принца Пришельцев палит в меня с тринадцати балкончиков, я тоже стреляю — наугад. «BFG-9000» выжигает три зеркала одним залпом. Помещение наполнено серебряным дымом. Пули колотят по броне, сбивая меня на пол. Стреляю в падении, вращаюсь на спине словно в забытом танце своей юности — «брейке», ещё два раза стреляю. Три зеркала, три зеркала, три зеркала…
Последняя зеркальная грань, и уже настоящий балкончик с двумя монстрами. Они залиты зелёной кровью, «BFG» изрядно посёк их чешуйчатые тела. А моя броня ещё держится, помятая, раскалённая, но по-прежнему надёжная.
Последний выстрел — огненный шар, треск вторичных разрядов… Монстры кричат, умирая, превращаясь в вихри чёрного пепла.
И наступает тишина.
Зеркальный зал выжжен и разрушен, лишь выходной компьютер торжественно мерцает экраном среди погрома.
— И пришла тишина… — шепчу я, поднимаясь на колени. Спасибо тебе за броню, Анатоль, спасибо… — Неудачник! Слабый звук из коридора — неуверенный шаг. И два коротких хлопка — выстрелы из штуцера.
Мне не надо ничего объяснять.
И утешать меня не надо.
Я пру к проёму, перешагиваю через окровавленное тело Неудачника, смотрю в зеркальную бесконечность коридора.
Алекс стоит в окружении своих бесплотных двойников, опустив штуцер. Он в остатках бронежилета, его лицо в крови. Дуло штуцера смотрит в пол, навстречу отражению.
— У меня нет больше патронов, — говорит он.
Откидываю «BFG-9000», снимаю с пояса пистолет. Тыкаю дулом в лоб Алекса, так, что тот отшатывается.
Даже злости нет.
Алекс молча ждёт выстрела.
— Садись, — говорю я, опуская оружие. — Садись, гад…
Он садится, и я сажусь рядом с ним на полу, а тело Неудачника, которому опять не повезло, слепо смотрит в потолок.
— Зачем ты его убил?
— Я… хотел убить тебя, — говорит Алекс. — Я гнался за тобой. Боялся опоздать. Не заметил, что он без оружия.
— А меня — зачем?
Алекс кривится в улыбке.
— Ты меня шлёпнул на первом уровне. Забыл, что ли?
— Нет. И эта вся причина?
— Мы же договорились идти совместно!
Боже, за что мне такое наказание?
— Ты хочешь сказать, что не собирался пристрелить меня сам? Из-за лишней обоймы?
— Подумывал, — спокойно признается Алекс. — Но я ведь тогда ещё не решил. А ты меня убил.
И вот тут меня разбирает хохот. Я валюсь на пол, утыкаясь шлемом в ногу Неудачника. Колочу рукой по зеркальному стеклу.
— Урод! — кричу я. — Дубина!
Почему-то Алекс обижается.
— Я ведь в тебя не выстрелил! — кричит он. — А ты в меня — да!
— Парень, да ты с катушек съехал! — говорю я. — Мститель, мать твою… Зорро недоделанный… Я — дайвер! Понимаешь? Парнишка, которого ты шлёпнул, двое суток в глубине! У него таймер отключён! Он загнуться может, если я его не вытащу! А ты, со своими комплексами… идиот, идиот…
— Дайвер? — тупо повторяет Алекс.
— Дайвер! — мне сейчас плевать на вечную конспирацию. — Мне на этот «Лабиринт»… с сорокового этажа! Я пытаюсь спасти человека — а ты играешь в войну, щенок! Сколько тебе лет, мальчик?
Алекс отвечает не сразу. Но всё-таки отвечает.
— Сорок два.
Меня охватывает новый приступ хохота.
Вот оно, царство Питера Пена, остров вечных детей.
Разменявший пятый десяток лет любитель военных игр.
В виртуальности нет возраста. И солидный пожилой бизнесмен, и безусый пацан, дорвавшийся на работе до компьютера с модемом — все равны.
Все вправе бегать по нарисованным лабиринтам, вспоминая детские правила чести и крича «Не считово!»
Каждый может играть в благородных героев и отважных рыцарей, забывая о том, что жизнь куда сложнее десятка ветхозаветных заповедей.