Еще полдня назад знание о том, что в действительности случилось с Триксией, свело бы его с ума от бешенства. Теперь гнев разбился о стыд. Эзр Винь тоже приложил руку к гибели «Далекого сокровища». Окажись Джимми чуть «успешней», в Хаммерфесте тоже бы все погибли. Неужели быть идиотом и поддерживать идиотов — такое же зло, как предательская атака? Нет, нет, о нет! Но ведь, как ни крути, Джимми погубил значительную часть выживших после атаки. «И я должен искупить его вину. Я обязан объяснить про фокус нашим людям, и, если они сумеют принять новое знание, остатки наших флотов, возможно, выживут».
В горле у Эзра встал комок слез. Он должен убедить остальных смириться с тем, что сам бы с охотой предотвратил ценой собственной жизни. Ни учеба, ни книги, ни весь опыт девятнадцати лет не подготовили его к такой сложной задаче.
Неподалеку мигнул слабый огонек. Раздвинулись ветки. Кто-то вошел в парк. Неумело пробрался к центральной полянке. Свет скользнул по лицу Виня, потом отодвинулся в сторону.
— Ага, я так и подумал, что найду тебя на земле. — Это был Фам Тринли. Старик ухватился за низко свисавшую ветку и опустился на мох рядом с Винем. — Держись, паренек. У Дьема сердце было в правильном месте. Я ему помогал как мог, но он оказался беспечным сорвиголовой — помнишь, как он говорил? Ни за что не подумал бы, что он такой дурень, а вот поди ж ты. И столько народу погибло. Что ж, бывают и просёры.
Винь повернулся при этих словах; лицо собеседника сероватым комком очертилось в сумерках. Мгновение Винь балансировал на грани применения насилия. Так хотелось расквасить эту морду! Но он лишь отодвинулся чуть глубже во мрак и успокоил дыхание.
— Да, всякое бывает. — «И с тобой однажды может случиться». Конечно, у Нау в парке жучки.
— А, храбришься. Это правильно. — В темноте Винь не видел, улыбается ли старик с издевкой или отпустил дурацкий комплимент на полном серьезе. Тринли скользнул чуть ближе и понизил голос до шепота. — Не принимай близко к сердцу. Иногда надо по камушкам идти. И, думаю, мы сможем этим Нау крутить, как нам надо. Та речуга, которую он выдал, — ты разве не заметил? После всех тех смертей, которые из-за Джимми случились, Нау предлагает примирение. Клянусь, он ее где-то в нашей собственной истории надыбал.
Значит, даже в преисподней водятся клоуны. Фам Тринли, стареющий солдафон, для которого незаметный заговор сводится к перешептыванию в центральном парке времянки. Тринли совершенно бесполезен. И, еще хуже, он столько всего понял наоборот…
Они несколько секунд просидели в непроглядной тьме, и Фам Тринли, по счастью, молчал. Глупость его тяжелым камнем упала в пруд отчаяния Эзра Виня. И все там взбудоражила. Идиотские речи старика явили ему мишень, на которой можно было выместить гнев. А речь Нау… примирительная? В каком-то смысле — да. Нау представлял пострадавшую сторону. Но пострадали тут все. Сотрудничество оставалось единственным разумным выходом. Винь вернулся мыслями к словам Нау. Хм. Некоторые фразы вахтмастер и вправду позаимствовал… из речи Фама Нювена при Провале Брисго. Провал Брисго, сияющая вершина истории Чжэн Хэ, миг, когда торговцы спасли великую цивилизацию и миллиарды ее жителей. Если вообще можно соотнести столь грандиозное свершение с единственной точкой пространства-времени, то начало современной Чжэн Хэ было положено у Провала Брисго. Сходство с теперешней ситуацией стремилось к нулю, если не считать того факта, что и тогда необходимость сотрудничества слетевшихся из разных мест людей превозмогала ужас предательства.
За последние две тысячи лет речь Фама Нювена не раз транслировалась по всему Людскому Космосу. Неудивительно, что и Томасу Нау она известна. Значит, он надергал оттуда несколько фраз, нащупывая общую почву… правда, в устах Томаса Нау «сотрудничество» подразумевало штучки вроде фокуса и того, что сделали с Триксией Бонсол. Винь понял, что краем сознания ощутил это сходство и был тронут. Но потом, увидев плагиат, оценил положение заново, с холодной настороженностью. Его погладили по шерстке, ободрили, а взамен Эзр Винь обязался принять… фокус.
Два дня бремя вины и стыда висело на нем. Теперь Эзр начал размышлять. Джимми Дьем не был ему другом. Джимми был на несколько лет старше, и с тех пор, как они впервые повстречались, Дьем неизменно оставался его командиром, постоянным непосредственным начальником. Эзр попытался вспомнить другого Джимми, подумать о нем беспристрастно. Эзр Винь сам по себе мало что значил, но он вырос, можно сказать, на вершине Семьи Винь.23. Его тети, дядья и кузены числились самыми успешными торговцами этого участка Людского Космоса. Эзр слушал их и играл с ними все детство, еще с колыбели… ну а Джимми Дьем просто был из другой лиги. Джимми тяжко трудился, а воображения ему не хватало. Цели он преследовал весьма скромные, и это было к лучшему, потому что даже при такой усердной работе Джимми едва справлялся с управлением маленьким отрядом. «Хм, а я о нем никогда так не думал». Эзру стало грустно, ибо он вдруг понял, что суровый командир мог оказаться и приятным человеком, мог стать ему другом.