«Воздушный десант», — мелькнула у многих мысль. Но парашюты спускались почему-то только на воду. А когда один из них упал рядом с кромкой берега, обнаружили, что «десантник» не двигался. И тут только разглядели, что опустился не человек, а круглый продолговатый предмет, поблескивающий свежей краской.
То был особый «десант». Гитлеровцы блокировали фарватер, сбрасывая с самолетов донные мины новой конструкции. Они сделали свое черное дело. В шесть часов утра подорвался буксир, шедший из Николаева. А час спустя краснофлотец Максим Матвеевич Хорец, водолаз из бригады торпедных катеров, докладывал командиру свои соображения по борьбе с минами.
После консультации с минерами Максим Хорец на водолазном боте ушел в море. На фарватере он спустился под воду. Самое важное — обнаружить мину. И сделать это ему удалось. Свою находку Хорец остропил пеньковым тросом, и катера с деревянными корпусами оттащили ее на буксире в безопасное для кораблей место, где она и была подорвана.
Два дня Максим Хорец спускался под воду и по нескольку часов работал на грунте, очищая дно от мин.
Хорец стал одним из первых на флоте «охотников за минами». Правда, он, видимо, и не предполагал, какой страшной опасности подвергался. Противник стал применять приборы самоликвидации, взрывающие мины при какой-бы то ни было попытке их «побеспокоить». И, вероятнее всего, водолазу просто повезло: или в обезвреженных им находках таких приборов и различных «ловушек» не было, или они просто не срабатывали.
За отвагу и мужество краснофлотец Максим Хорец был удостоен ордена Красного Знамени. Такой высокой награды до него не получал ни один моряк Очаковского гарнизона.
Позднее Максим Хорец обезвредил немало мин и на севастопольском рейде. Погиб бесстрашный моряк во время бомбежки, когда шел на корабле в Новороссийск обследовать заминированную бухту.
Но простое уничтожение мин еще не приближало специалистов к разгадке их устройства. Изучить это оружие врага, выработать методы борьбы с ним — вот в чем заключалась их главная задача. Достойный вклад в ее решение внесли опять же очаковские моряки. В июле 1941 года военному инженеру 3 ранга М. И. Иванову впервые удалось разоружить магнитную мину противника.
Это имело важное значение. Принципы устройства вражеских магнитных мин черноморские специалисты уже знали. Гитлеровцы воевали не первый год, и кое-какими данными об оружии врага мы располагали. Но этих сведений все-таки было недостаточно. Сам по себе факт, что корабли, проходившие над минами или вблизи их, своим магнитным полем вызывали взрыв, мало что давал, чтобы найти эффективное средство для борьбы с подводным врагом.
Подвиг военного инженера 3 ранга М. И. Иванова дал возможность минерам определить, что эти мины неконтактные, магнитные; удалось также снять некоторые характеристики их приборов, нужные для создания тральных средств.
В то время, как специалисты изучали мины, разрабатывали способы борьбы с ними, на флоте принимались меры для снижения эффективности используемого противником нового оружия.
Прежде всего очень важно было не допустить к Севастополю вражеские самолеты, не дать им возможности прицельно сбрасывать магнитные мины. На Константиновском равелине срочно устанавливаются 37-миллиметровые зенитные батареи. Эти батареи, как и другие, расположенные на территории главной базы, своим огнем заставляли гитлеровских летчиков сворачивать с выбранного ими для минирования фарватера курса и бросать свой груз куда попало.
А если гитлеровцам все-таки удавалось сбросить мины, их моментально засекала служба охраны водного района, во главе которой стоял контр-адмирал Владимир Георгиевич Фадеев. На рейдах и фарватерах в любую погоду круглые сутки дежурили десятки шлюпок, баркасов, катеров. Это были посты противоминного наблюдения. Размещались такие посты и на берегу.
Как только самолеты противника начинали сбрасывать мины, наблюдатели старались засечь место их падения путем пеленгования из различных точек. Эта кропотливая работа отнимала много сил и средств. Зато командование имело довольно ясную картину, где лежат мины, а вехи, обозначающие опасные районы, предупреждали корабли, что здесь проходить рискованно.
Знать, где лежат мины, — это уже хорошо. Опасное место, отмеченное вехами, можно обойти. Но не всегда. Противник прекрасно понимал, что его мины наиболее эффективны в узких проходах, бухтах, на фарватерах; там он их и стремился ставить. Трудно, конечно, обойти мину, если она притаилась, скажем, у выхода за боны. Только уничтожив ее (как полагали первое время), можно плавать без риска.