Когда мы пришли в кузнечный цех, рабочие плотным кольцом окружили нас.
— Привет вам от подводников, — пожимая руки кузнецам, говорил Худошин. — Крепко вы выручили нас с рулем.
— Шени чириме (твое горе — мне, мою радость — тебе), — отвечали рабочие. — Знаем мы подводников. Они хорошо воюют. Наш земляк писатель Михаил Гогуа много рассказывал о вас.
Мне было интересно, откуда Михаил Гогуа знает подводников. Оказалось, что он находился в Севастополе до последних дней его обороны и уходил из города на лодке. Гогуа много рассказывал абхазцам о столице черноморцев, о славных ее защитниках.
— Мы все сделаем для флота, чтобы быстрее разгромить врага, — заверили нас на прощание кузнецы.
Затем мы побывали в электротехническом цехе. И здесь почувствовали готовность рабочих сделать для нас все, что в их силах.
— Одно плохо, — говорили они, — живете вы далеко.
— А что, если не нам ездить к вам с электрооборудованием, а вы будете приезжать на объекты и ремонтировать технику?
Предложение наше нашло поддержку и у рабочих, и у руководства техотдела флота.
Из мастерских мы вышли уже под вечер. Горы затягивались облаками. По подвесной дороге мимо нас двигались вагонетки с углем. На одной из них было написано: «Все для победы над фашизмом!» Вспомнил, как наши подводники писали на торпедах: «За Родину!», «За Севастополь!», «За Советскую Грузию!» Вот оно нерушимое единство фронта и тыла!
А война уже подошла к Абхазии. Дивизия «Эдельвейс» рвалась через перевалы Кавказских гор к морю, угрожая захватом Сухуми, Очамчире и других городов Причерноморья. Невеселыми были мысли, но уверенность в нашей победе не покидала ни на минуту.
Мое внимание привлекла идущая навстречу женщина. Фигура, походка ее показались мне очень знакомыми.
— Здравствуй, Миша, — опередила меня женщина.
Это была Вера Максимовна Бухало. С ней мы учились в одной школе.
— Как попала ты сюда из Верховцево?
— Эвакуировалась вместе с семьей, работаю здесь в школе.
И сколько бы мы ни говорили в этот вечер за скромно накрытым к ужину столом, все время возвращались к воспоминаниям о родных местах, школьных товарищах, нашей комсомольской юности. Подхвачена эстафета командира бронепоезда матроса Железняка, погибшего у нас на станции Верховцево в 1919 году. (Кстати, и мне, мальчишке, довелось подносить патроны к этому прославленному бронепоезду.) Василий Микулич, первый секретарь комсомолии Верховцево, в том же 1919 году ушел комиссаром в казачий полк… Андрей Фещенко и Николай Крячек стали чоновцами Они боролись с врагами Советской власти. А мы, их воспитанники, продолжаем дело старших, ведем сейчас смертельный бой с гитлеровской чумой.
— Не знаешь ли, где сейчас наш Чабаненко? — спросила Вера.
— О, он, наверное, и забыл, когда его звали просто по фамилии. Друзья величают его Андреем Тимофеевичем, а подчиненные по бригаде подводных лодок на Тихом океане — капитаном 1 ранга.
Разговор наш прервал сын Веры. Осмелев, он подошел ко мне и стал вертеть пуговицы на кителе. Пришлось, несмотря на возражения хозяйки, оторвать по одной с каждого рукава (дома пришью другие) и подарить мальчонке. Потом вспомнил о своем сухом пайке.
— Отрежь-ка, Вера, парню добрый ломоть, — сказал я, доставая буханку белого хлеба.
— Это что, мама, вата? — без особого энтузиазма спросил мальчик.
Сердце мое сжалось от боли. Вот что сделали проклятые изверги с нашими детьми. Ребята забыли, что такое белый хлеб, молоко.
Только после того, как мать взяла кусочек хлеба в рот, сынишка осмелился попробовать «ваты». Слезы застилали мои глаза, когда я увидел, с какой жадностью он схватил ломоть хлеба…
Когда я вернулся в Поти, туда пришла подводная лодка «Л-24». Вахтенный электрик по зарядовой станции мичман М. И. Орлов получил приказание от инженер-капитана 3 ранга И. И. Бежанова принять лодку.
«Л-24» — самая новая из наших лодок, она вступила в строй в ходе войны. Инженером-механиком на ней был Алексей Катков. Пришел он к нам на зарядовую станцию в момент, когда мы с Бежановым решали, как лучше и быстрее произвести предстоящую трудоемкую работу — «лечебный цикл» батарее.
Каждая батарея через определенное время нуждается в так называемом «лечебном цикле», в течение которого ее вначале заряжают, потом полностью разряжают и снова заряжают.
— Подавайте кабели на лодку, — дает Бежанов указание электрикам. — Скоро начнем первую зарядку батареи.
Но тут раздался возглас вахтенного сигнальщика: