Этот тип святости вызывает у нас отвращение, независимо от того, в какой форме она проявляется, будь то святость инквизитора или святость партийного босса, потому что мы знаем, что все эти явления суть один и тот же феномен, и различие между ними заключается лишь в одеяниях и исторических эпохах, а не в степенях человечности или бесчеловечности.
Необходимым следствием “абсолютного обязательства” старой этики является концепция “первородного греха”, которая отражает невозможность выполнения абсолютного обязательства. Из этого положения логически вытекает неприятие “жизни в этом мире”, земли и земного и, в конечном счете, самого человека. Во всех проявлениях бегства от жизни, например, при девальвации эго, вызванной непреодолимым сознанием греховности, или при инфляции эго, граничащей с возведением индивида в ранг святого, человек фактически спасается от “нижней” стороны мира, устремляясь к небу как символу позитивного и доброго.
В отличие от этой установки, новая этика с ее признанием правомерности существования отрицательного отражает как самоутверждение современного человека, так и его примирение с землей и жизнью в этом мире. Характерно, что новая ориентация всегда проявляется под знаком нисхождения в ад и даже договора с дьяволом.
Союз Фауста с Мефистофелем — это союз человека с тенью и злом, который позволяет ему изведать всю полноту жизни, спускаясь к Матерям и поднимаясь к Вечно Женственному. Это странствие не обходит стороной чувство вины, а проходит через весь мир живого, проникая глубоко в языческий пласт реальности, который лежит в основе иудейских и христианских слоев. В период истории, который наступил после Фауста, из бессознательной сферы современного человека непрестанно возникает фигура Пана — прототипа христианского дьявола, его полная и без сокращений версия. В качестве хранителя тайн природы Пан принес с собой ключ к познанию глубин. Теперь искуситель не отвергается, а находит признание, поскольку в настоящее время “спастись может” только тот, кто “всеми силами стремится к цели”, не избегая опасностей падения и хаоса.
Признавая зло, современный человек признает правомерность существования мира и индивида в опасной, двойственной природе, которая составляет неотъемлемую часть мира и самого человека. Это самоутверждение необходимо понимать как глубинное утверждение нашей человеческой всеобщности, которая охватывает бессознательное и сознательную психику. Центром этой всеобщности является не эго (которое является центром сознания) и не так называемое супер-эго, а Самость. Она является предельным представлением для сознательного ума, поскольку он не способен рационально постигнуть Самость. И тем не менее мы можем сказать несколько слов о возникновении Самости и форме, в которой она проявляется.
Прежде чем приступить к рассмотрению идеи Самости на основе сопоставления с супер-эго, мы приведем одну простую аналогию, которая, вероятно, поможет разъяснить природу этого понятия. При рассмотрении многообразия взаимодействий в человеческом теле и в невероятно сложных иерархиях взаимосвязей между биохимическими и нервно-психическими процессами (среди которых лишь отдельные частные системы могут в полной мере быть постигнуты наукой) мы прекрасно понимаем, что это тело функционирует как единый организм, обладающий некоторой всеобщностью. Все частные системы, от ультрамикроскопических процессов (наблюдаемых и ненаблюдаемых) в отдельной клетке до таких основных систем, как кровеносная или нервная система, функционируют согласованно, настраиваясь друг на друга в симфонии взаимозависимости.
В своей совокупности эти процессы создают некоторое единство, фактическим центром которого является Самость или энтелехия, символизирующая феномен всей совокупности элементов организма. В качестве высшей инстанции для всех частных взаимосвязей общая структура также может рассматриваться и как центр, осуществляющий руководство и контроль за ними как своей периферией. Этот контроль за всеми частными процессами из незримого центра наиболее ясно проявляется в дифференциации органического и неорганического.*
Научное исследование причинных зависимостей не имеет отношения к необходимому телеологическому под-
*См. понятие центроверсии в вышеуказанной работе автора.
ходу к организму. Самость как центр всех психических реальностей, включающий в себя процессы бессознательного, соответствует общности тела, поскольку, как мы уже предположили и в определенной мере можем доказать свое предположение, все психические процессы имеют свои физические корреляты.