Особенно интересен еще один вариант этого мотива. В легенде соединяется мотив дракона или змея с мотивом матери-царицы. В этой истории ее мать сама является джинном, то есть демоном. Об этом говорит Табари, а Хаммер-Пургсталл пересказывает эту историю в своем знаменитом собрании арабских легенд[103].
Вот его версия:
Китайский император, охотясь в лесу, спас белую змею от нападения черной змеи и взял ее домой. На следующее утро в его комнате появилась прекрасная женщина и открылась, что она Пери (демоница). Из благодарности она пообещала императору в жены свою сестру и сказала, что он будет с ней счастлив, если только никогда не станет спрашивать, почему она делает то или иное. Император согласился, и состоялась свадьба. Пери, его жена, была такой прекрасной, что
казалось невозможным с ней расстаться даже на мгновение. Когда она родила мальчика, перед дверью возникло пламя, и в него императрица бросила своего ребенка: пламя и ребенок исчезли. Когда родился второй ребенок, появилась медведица. Пери бросила девочку ей в пасть, и медведица исчезла. Император не сказал ни слова, но когда во время военного похода посреди пустыни Пери раскрыла все мешки с хлебом и все бурдюки с водой и разлила и рассыпала все их запасы, так что войско, казалось, неминуемо должно было погибнуть от голода и жажды, император уже не мог сдерживаться и потребовал от жены объяснений. Сокрушаясь о его любопытстве, она сказала: "Сожженный ребенок не мог выжить, второй ребенок, девочка, жива и вскармливается медведицей, а запасы пищи были отравлены предателем". Вскоре появилась медведица и принесла ребенка, но мать исчезла. Ребенком была Валкие, знаменитая царица Савская[104].
Эта история связывает нашу царицу с классическими историями об аниме, поэтому очень важно, что ее мать также проявляет сверхчеловеческую мудрость и предвидение. Тот же самый мотив прослеживается в Коране и в истории про Моисея в суре 18. И в той и в другой истории присутствует запретный вопрос: Моисей отправляется со своим слугой Иехошуа бен Нуном в поисках рыбы, которую они хотели съесть и которая ускользнула от них обратно в воду. Они встретили человека, о котором Аллах в Коране говорит: "один из Наших слуг, которого мы наделили Нашей милостью и мудростью"[105]. Моисей сказал ему: "Могу ли я последовать за тобой, чтобы ради пользы моей, ты мог обучить меня той мудрости, которую узнал?" Но тот ответил: "Ты этого не выдержишь, ибо откуда тебе взять терпение, чтобы выдержать то, чего ты не понимаешь?" Моисей обещает быть терпеливым и не задавать вопросов, а затем следуют три эпизода, сходные с эпизодами в легенде о Пери, - слуга Аллаха совершает немыслимые действия. Моисей каждый раз спрашивает, зачем тот это делает. "Таинственный слуга Бога"[106] покидает его, но перед этим объясняет свои поступки так же, как Пери, демонстрируя свою мудрость и предвидение.
Юнг в своем эссе "О перерождениях" пишет, что эти немыслимые действия раскрывают, как сознательное эго воспринимает высшие наставления судьбы или Самости[107]. В нашей истории высшим знанием, недоступным для человеческого разума, обладает анима. Слуга Аллаха из Корана — это мессианская фигура, олицетворяющая мужскую Самость, а наполовину очеловеченная Пери из нашей истории несет в себе черты женской Самости, которая, однако, еще не свободна, и потому жаждет искупления и полного превращения в человека. Она обретет свободу, если не будут заданы запрещенные вопросы; если нетерпеливый человеческий разум эти вопросы задаст, анима не сможет освободиться от природных чар. Этот мотив можно встретить во многих сказках: заколдованные персонажи, оказавшиеся во власти природных чар, жаждут освобождения. Я хотела бы упомянуть лишь русалочку и в связи с этим сослаться на превосходное эссе Эммы Юнг "Анима как первозданная сущность"[108], в котором она приводит множество примеров, раскрывающих природу анимы и ее стремление к возрождению, и очень тонко их интерпретирует.
В нашей истории Балкис — дочь такой феи, не прошедшей через возрождение. Во многих сказках мужчина, не способный освободить свою природную аниму, сам скатывается в ее царство и теряет человеческий облик. Освобождение достигается, говоря словами Эммы Юнг, "благодаря осознанию и интеграции этих неизвестных элементов души[109]. В легенде Табари это означало, что император должен был молчать и соглашаться с самыми иррациональными действиями, что вовсе не помогало, а лишь ущемляло его мужское мышление.
104
105
Лишь позже два комментатора Корана, аль-Букхари (умер в 870 г.) и аль-Табари (умер в 923 г.), отождествили его с Хидром, фигурой исламского мессии. См.: Jung,