Затем следует та же история про острую пищу и жажду.
Давайте снова вернемся к эфиопской версии. Плодом союза царя Соломона и царицы Шебы был сын, родившийся по возвращении царицы в Эфиопию. Царь Соломон дал ей кольцо со своей руки, чтобы она прислала его обратно вместе с их ребенком, если ребенок окажется мальчиком. Родился мальчик и, когда он подрос и стал спрашивать о своем отце, она отвечала ему: "Почему ты спрашиваешь меня о своем отце? Я — твой отец и твоя мать, не стремись узнать большего".
Но он не прекратил свои расспросы, и однажды она все рассказала ему. Когда Бейна Лекхему исполнился двадцать один год, она отослала его вместе с кольцом к его отцу. Я пропущу историю о путешествии Бейна Лекхема к царю Соломону, о его пребывании у него и о его возвращении вместе со Скинией, потому что нас больше интересуют отношения между царицей Шебы и царем Соломоном. Однако в этой истории есть один интересный момент. В тридцать третьей главе читаем:
А в земле Эфиопской был закон, что править должна (только) женщина, и она должна быть девственницей, не познавшей мужчину, но Царица сказала (Соломону): "Отныне править будет мужчина из рода твоего, а женщина больше не будет править; только семя твое будет править и семя его, после него, из рода в род"[133].
Это означает отмену законов матриархата, отмену правления царицы-амазонки. Царица-амазонка не отрекается от власти, но объявляет, что "женщина больше не будет править". С точки зрения развития анимуса, союз с анимусом вызывает решающее изменение: позитивный анимус (символическое значение сына) отделяется от женской части психики и начинает править, а женщина отделяется от него. Подтверждением тому служит явление, часто встречающееся в современной женской психологии. Если женщина освобождается от одержимости анимусом, если она, вместо того, чтобы им быть, соединяется с ним, она осознает свои мужские черты, принимает и развивает свою маскулинность, она вместе с тем становится более женственной, поскольку признанный анимус больше не подавляет, не извращает и не уничтожает ее женственность.
Рассмотрев женский аспект coniunctio царицы Савской и царя Соломона, давайте вернемся к мужскому аспекту, соответствующему основной линии легенд. Анима, полуживотное-получеловек, наделенная безжалостной силой Сфинкса, возрождается: ее загадки разгаданы, ее тайны раскрыты, и она освободилась от животной стигмы.
Прежде чем перейти к загадкам, мне хотелось бы упомянуть о том, какие интересные изменения претерпел мотив козлиного копыта царицы Савской в христианском Средневековье. Немаловажно, что царица Савская из христианских легенд этой стигмой отмечена: ведь в христианской традиции она почти слилась с образом мистической невесты. Ее отождествляли с Суламифью из Песни Песней, а для Отцов Церкви она стала символом язычников, ожидающих пришествия Мессии (в Евангелии от Матфея 12:42 сказано, что "царица юга" пришла с края земли, чтобы услышать мудрость Соломона). Гонориус из Аутуна упоминает царицу Савскую и царя Соломона среди Paranymphi Sponsi et Sponsae (прислуживающих Невесте и Жениху).
В вышеупомянутых христианских легендах о царице Савской присутствует дерево креста, прикосновение к которому чудесным образом исцеляет ее ногу. Скорее всего, это легенда восточного происхождения, она содержится в арабской версии Кебра Нагаст, согласно которой дерево для креста прибыло из Рая. Соломон своей мудростью вызвал его с неба на землю, и его принесла знаменитая гигантская птица Рух. Это дерево расщепляло камень, и Соломон использовал его при строительстве храма. К этому райскому дереву и прикоснулась царица, когда шла к царю по воде (а не по хрустальному полу, как в еврейской легенде). Позже из этого дерева сделали крест, и тогда возникла связь между Адамом и Христом; дерево креста можно рассматривать как символ развития от райского природного состояния до воплощенного божественного сознания. Но именно это развитие сознания очеловечивает аниму; то есть, если связь с природой не прервана, если происходит coniunctio природы и духа, результат будет одинаковым и для мужчины (как в еврейской легенде), и для женщины (как в эфиопской легенде).